Бродяги Севера

Вся злость вновь мигом покинула Молниеносного, и неожиданно он содрогнулся. В его глазах отразились узнавание, страх и беспомощность. Вместо хижины ему виделся корабль с севера, каменное надгробие, незримое, но вездесущее присутствие человека, который однажды уже забрал у него Светлячка. И Трезор был частью этого присутствия. Во второй раз в душе Молниеносного ненависть уступила место ужасу, заглушившему все остальные чувства. А потом он услышал зовущий женский голос, и по его телу вновь прошла дрожь. Это был голос женщины с Куаху!

Сердце замерло у него в груди. Светлячок шла навстречу женщине! Молниеносный судорожно сглотнул комок, который стоял у него в горле. Светлячок поравнялась с Трезором, дальше он своим примером увлек ее за собой, а женщина потихоньку шла к ним навстречу, протягивая руки, подзывая собак так тихо, что Молниеносный едва различал ее голос. Светлячок вновь остановилась, но Трезор забежал вперед, побуждая ее следовать за ним.

А затем произошло нечто странное. Малышка Жанна выдернула ручонку из отцовской ладони и побежала к Трезору. Светлячок не отпрянула, а стояла неподвижно, неотрывно глядя на то, как малышка гладит огромного мастифа. И тогда мужчина пошел вслед за женщиной, тоже протягивая руки и окликая собак. Страх комом собрался в глотке у Молниеносного. Он не забыл, что, когда все они голодали на огромной куче плавника во время разлива, Гастон Руже пытался убить Светлячка. И Светлячок не забыла. У нее на холке остался заросший шерстью шрам от Гастонова ножа. Спустя мгновение Молниеносный вскинул голову и предупреждающе завыл.

Голос сердечного друга будто пробудил Светлячка ото сна. Она тут же повернулась, а спустя мгновение уже бежала к нему.

– Волк, ma chérie! – изумленно воскликнул Гастон, показывая пальцем ей вслед. – Волк, который приходил к нам и убил рысь на Куаху, – тот волк и монреальский собак!

Под их изумленными взглядами Трезор спокойно повернулся и потрусил за Светлячком и Молниеносным, которые уже скрылись в лесу.

Когда они углубились в лес, все отчаяние Молниеносного и все его страхи обратились в радость. Светлячок тявкала и прыгала вокруг него, будто говоря, что осознала свою вину и раскаивается, а Молниеносный великодушно ее обнюхивал. И тут он, к крайнему своему изумлению, увидел в нескольких шагах от себя Трезора.

От громадного мастифа не исходило никакой угрозы. Вид у него был самый дружелюбный и даже извиняющийся. Он стоял и слегка повиливал длинным тонким хвостом. И Молниеносный, глядя ему в глаза, вновь ощутил то же, что испытывал в далекие дни дружбы с Мистиком. Он приблизился к Трезору и обнюхал его с головы до лап, а Трезор при этом стоял спокойно, не выказывая ни страха, ни настороженности.

* * *

Несмотря на возникшую между ним и Трезором дружбу – а то, что это именно дружба, невозможно было не чувствовать, – в последующие дни Молниеносным все сильнее овладевало уныние. Ему никак не удавалось увести Светлячка подальше от хижины, и не проходило дня и ночи, чтобы громадный мастиф не сопровождал их в прогулках по лесам и болотам. Чутье говорило Молниеносному, что Светлячок с нетерпением ждет прихода Трезора. Казалось, она всюду его высматривает, а зачастую она в сопровождении Трезора подходила к хижине так близко, как Молниеносный никогда бы не отважился подойти.

В животном мире ревность – грозное чувство, однако душу Молниеносного она отравляла подобно медленно действующему яду. Будь Трезор волком, вопрос соперничества решился бы в смертельной схватке. Однако Трезор был связан не только с хижиной, он был одной крови со Светлячком. Он был собакой до мозга костей, в то время как Молниеносный порой чувствовал себя чужаком. И наконец наступил день, когда Светлячок позволила обеим Жаннам погладить ее, и после Молниеносный почувствовал запах их рук на ее шерсти. И это только усилило его страх и дурное предчувствие.

Возможно, случай, а вовсе не собственный живой ум подсказал Светлячку, что творится в душе Молниеносного. Для нее Жанна, малышка, Трезор и хижина олицетворяли дом. В действительности эта женщина с темными волосами, большими черными глазами и тихим голосом не так уж отличалась от обожаемой ею светловолосой хозяйки, которая осталась в далеком южном городе, а малышка Жанна – от тех «жанн», с которыми Светлячок играла в том городе. Трезор же был похож на собак, которые ходили по ее улице.