Бронте

Идея старшей сестры пришлась по душе Энн, и она скромно предложила ей почитать и оценить её стихи. Шарлотта посчитала, что они искренние и имеют своё особое приятное звучание. Прошло несколько недель уговоров, пока Эмили дала своё согласие. Они втроём отобрали лучшие на их взгляд и начали поиск издательства. Будучи всё-таки сдержанными в обнаружении своих достоинств они не хотели подписываться своими настоящими именами. Шарлотта помнила слова из письма Саути «…литература не женское дело…» и, опасаясь, что их пол станет препятствием, решено было взять мужские имена. Выбирали не долго, первое, что пришло на ум, это фамилия викария отца — Белл, а имена — Каррер (Шарлотта), Эллис (Эмили), Эктон (Энн).

Как сёстры и предполагали, их постигла участь почти всех начинающих авторов, их имена были неизвестны, поэтому никто не жаждал опубликовать их стихи. А им хотелось, чтобы их творения не затерялись в издательстве, чтобы их заметили и ответили им. Но дождаться ответа от издателя, пожалуй, это наибольшая трудность. Тогда Шарлотта решилась спросить совета у юристов, она послала письмо с просьбой о помощи советом в адвокатскую контору «Чэмберс», которая располагалась в Эдинбурге. Мистер Роберт Чэмбер считал своим гражданским долгом отвечать всем своим корреспондентам, нуждающимся в его помощи. Сёстры Бронте получили от него ответ, хотя и краткий, но довольно дельный, которым они руководствовались и, который им действительно помог.

Издательства они искали тщательно, исходя из многих факторов их деятельности. Шарлотта купила справочник, где смогла почерпнуть сведения, необходимые для подготовки книги к печати. Наконец, сёстры остановили свой выбор на фирме «Эйлотт и Джонс», что на Патерностер-роуд, владельцы, которой слыли по отношению к авторам, как честные и порядочные. 28 января Шарлотта написала им, она спрашивала, смогут ли они издать сборник стихов в одну восьмую листа, если же они не захотят рисковать своими средствами, то автор готов оплатить расходы. Издатели, конечно же, были не прочь издать эту книгу, но за счёт автора, поэтому ответ от них Шарлотта получила быстро, и уже 31 января послала им следующее послание, в котором просила узнать сумму, которая потребуется на бумагу и типографию, хотя бы приблизительную и уверяла, что как только сумма будет ей известна, то деньги будут высланы незамедлительно. Она высказала пожелание, чтобы сборник был напечатан на той же бумаге и тем же шрифтом, что последнее издание Вордсворта, выполненное Моксоном. В следующих письмах Шарлотта оповещает издателей, что рукопись получилась тоньше, чем она предполагала, поэтому книга будет меньше, чем она ожидала. Сообщает, что авторов трое, и они связаны родственными узами. По-прежнему настаивает на хорошей бумаге и чётком шрифте. И извещает, что через несколько дней издателям вышлют необходимые для публикации деньги, тридцать один фунт.

Никому, даже подруге и мисс Вулер Шарлотта не рассказала о готовящемся издании сборника. Возможно, неосуществлённая мечта открыть школу послужила уроком, ведь пока не перепрыгнул, не говори гоп. Однако некоторые подозревали, что сёстры пишут для журналов. И однажды подруга Шарлотты убедилась в своей догадке. Она, когда гостила в Хауорте, заметила как на спокойном лице Энн, которая в это время медленно листала журнал «Чемберз джорнел» мелькнула лёгкая улыбка удовлетворения.

— Что там такого занимательного, что вызвало у Вас улыбку, — спросила гостья.

В ответ Энн тихо произнесла:

— Только то, что я вижу, что они вставили одну из моих поэм.

Мартовское солнце растопило остатки снега, всюду бегут ручьи. Погода меняется почти каждый день. То дождик накрапывает и серое унылое небо нависает над округой, то белёсый туман накрывает деревья и дома, делая их едва различимыми, то нежные лучи слепящего солнца, вырвавшиеся из-за крутых облаков, дарят своё тепло, которое радует и бодрит людей и животных, то, вдруг, наскакивает порывами холодный ветер, он гоняет глыбы серо-сизых туч, которые приносят нудный дождь.

Такие перепады погоды сказывались неблагоприятно на здоровье Шарлотты, её сестёр и отца. Старушка Табби расхворалась, у её помощницы Марты распухло колено и её пришлось отправить домой. Брануэлл продолжал посещать «Чёрный Бык», но только с одной целью — забыться. Если у него не было денег, то он выпрашивал их у отца или соседей, ссылаясь, что необходимо отдать долг и опять напивался. Домой он приплетался в полубессознательном состоянии, с закрытыми глазами, почти засыпая, поднимался по лестнице на второй этаж и бухался в кровать в своей комнате.