Бронзовый клад

Дагур, храбрый сын Сигула, поднялся на возвышение и затрубил в рог. То же сделал и Чиба, лучший из мужей западных селений. Лагерь пришел в движение, и мужчины обступили холмик, где стояли их предводители.

– Друзья и братья! – промолвил Дагур, открыв таким образом общий совет. – Мы договорились о совместном походе. Мы отыщем много обширных и тучных пастбищ для своих стад. Нас не будут больше обступать густые леса – мы заселим бескрайние равнины в теплой северной низине. Земли в низовьях Великой реки обильны, и наш скот нагуляет там жир и умножится. Тамошний народ не будет биться с нами, ибо он слаб. Его селения малы, и воинов в них не много. Они уйдут со своих пастбищ так далеко, как мы им скажем. Если же они все-таки захотят дать нам отпор и поднять против нас оружие, то ощутят на себе тяжесть нашей десницы и мы с боем добудем себе край, в котором нуждаемся. Вы, конечно, слышали рассказ тех, кто сопровождал моего отца Сигула, шедшего с мирными намерениями и дружескими дарами. Коварные убийцы напали на наших людей на берегу Великой реки, отняли все, что у них при себе было, ранили, а моего отца бросили в воду! Подобного злодейства не случалось еще на нашей памяти, и лесной народ этого так не оставит!

– Отплатим им злом! – закричали слушатели. – Бросим их всех в воду!

– Клянемся могилами наших дедов: горе убийцам Сигула!

– Друзья и братья! – взял слово, горделиво встряхнув головой, красавец Чиба. – Мы едины в наших замыслах, и мы все вместе добудем новые пастбища. Только прежде следует договориться о том, как мы разделим между собой эти угодья, дабы позже не было меж нами распрей. Разведчики изучили многие северные края, и принесенные ими вести мы выслушали с радостью. Мой отважный брат Дагур, который не отступит даже перед медведем, говорит, что вы заселите поля вдоль всего течения Великой реки, а нам оставите поля в долине нашей реки Мже, текущей с запада к Великой реке. Слушайте меня, друзья и братья! Мы не удовлетворимся лишь этими землями, ибо нам недостанет их из-за многочисленности наших родов. Нам требуется больше пастбищ, иначе наш скот оголодает…

– И каково же ваше желание, брат Чиба, который может отыскать подобного себе только в водном отражении? – громко вопросил обеспокоенный Дагур, вспомнивший в эту минуту предупреждение своего старика-отца: чтобы старейшины дружественных родов согласились подчиниться единому предводителю, их следует заранее почтить ценными дарами.

– Друзья и братья! Вот каково наше желание, честное и справедливое: пускай делит нас сама Великая река! Мы займем левый берег, а вы выгоните ваши стада на берег правый, и тогда мы будем, как это и положено, равны…

– Вы притесняете нас, братья! – кричали сторонники Дагура. – На левом берегу Великой реки пастбища лучше – вон хоть у разведчиков спросите!

– Вам правый берег, а нам левый! Стоим на этом и стоять будем! – кричали сторонники Чибы.

Над станом неслись крики, вопли и бранные слова. Люди не слушали больше в тишине своих предводителей, а дружно бросились участвовать в разгоревшемся споре.

Мужчины, сидевшие прежде на траве, поднимались со своих мест, рвали на груди рубахи, размахивали руками и громогласно отстаивали, разбившись на группки, собственную правоту.

Несколько воинов окружили Дагура, стащили его с пригорка и живо принялись убеждать в том, что отступать и соглашаться нельзя.

Вторая сторона тоже собралась в шумную толпу. Слышались крики: «Левый берег! Левый берег наш!»

Внезапно гомон утих, пререкавшиеся воины дружно кинулись к нескольким елям, которыми кончался лес. И снова раздались выкрики, только другие, совсем новые: «Лазутчика, лазутчика поймали! Пошли смотреть!»

Два вооруженных человека вели по лагерю подростка.

Толпа с нетерпением ждала рассказа дозорных о захваченном пленнике. Недавние раздоры были позабыты, и все, дружелюбно переговариваясь, приготовились наблюдать за судом над чужаком-лазутчиком.

При виде скрюченного Коротышки, сжавшегося от страха и растерянно ухмылявшегося, все начали смеяться и отпускать издевательские шуточки.

– Держите его крепче, этакого замухрышку, не то он на вас набросится! Плохо вам тогда придется! Ха-ха-ха!

– Если в низовьях Великой реки все воины такие, то пускай с ними бабы с метлами воюют, а мы дома останемся!

– Да раздавить его, как жука, урода этакого!

Дагур и Чиба протрубили в рога, и гвалт стих.

Любопытные зрители расселись на лугу большим кругом – так, чтобы всем было хорошо слышно и видно. Посреди встали дозорные с плененным мальчиком и военные предводители.

– Твои люди схватили лазутчика, твоим судом и судить его! – воскликнул Чиба, обращаясь к Дагуру, и уселся в сторонке.

Коротышка испуганно смотрел на толпу чужеплеменных воинов. Что с ним сделают? Мучить будут? У всех тут такой враждебный и грозный вид! О, несчастный Коротышка!