Бронзовый воин

– Отпусти птицу, – потребовала Пирра. – Тебе нужна не она, а я.

Теламон потрясенно уставился на пленницу. Вот она скорчилась перед ним на полу, связанная по рукам и ногам, а на щеке проступает огромный синяк, но приказы девчонка отдает так, будто перед ней простой крестьянин.

Теламон всегда знал, что в смелости Пирре не откажешь. Только что она бесстрашно прошла мимо тела его деда, а ведь даже сам Теламон еще не оправился после случившегося.

«Я к деду пальцем не притронулся, – твердил себе он. – Боги все сделали за меня». Они же подсказали Теламону идею обыскать покои Короноса: вдруг дед солгал и кинжал вовсе не у Фаракса? Боги нарочно задержали Теламона, чтобы он взял в плен Пирру!

Все эти мысли пронеслись в его голове за один миг. Глядя на девочку сверху вниз, Теламон тихо спросил:

– Кем ты себя возомнила? По какому праву ты мне приказываешь? Неужели до сих пор считаешь себя дочерью Верховной жрицы Кефтиу?

– Я всегда буду ею.

– Ты никто! – выкрикнул Теламон. – Ты в моей власти! Видишь? – Он ткнул пальцем в шрам у себя на лбу. – Помнишь Египет? Твоя птица вонзила в меня когти! Радуйся, что я не убил ее на месте! А впрочем, что мне мешает сделать это сейчас? Я ей двумя пальцами шею сверну!

– Нет! Я тебя прошу, не трогай ее!

– Ну вот, другое дело. Только умоляй поубедительнее, Пирра. Вот теперь ты ведешь себя, как подобает женщине.

Повернувшись к ней спиной, Теламон прошел по залу и опустился на трон Тестора – нет, на свой трон.

«А ведь так оно и есть, – подумал ошеломленный Теламон. Эта мысль только сейчас начала укладываться у него в голове. – Короноса больше нет, и все здесь принадлежит мне».

А тем временем в другом конце зала Пирра пытается высвободиться из пут, но ее щиколотки связаны, а руки стянуты за спиной. Девочка вся взмокла и побледнела. Она едва сдерживается, чтобы не удариться в панику.

– Для тебя ведь нет ничего хуже, чем быть связанной, верно? – спросил Теламон. – Помню, помню. Это твой самый страшный кошмар, я прав? Оказаться пойманной в ловушку, из которой нельзя выбраться. А на этот раз никто тебе не поможет.

– Тебе тоже, – парировала эта девчонка. – Ты здесь совсем один, Теламон. Заметил, что в крепости ни души? Все твои воины разбежались!

– Я и без этих желторотых юнцов прекрасно обойдусь! Лучше расскажи мне, что ты делаешь в крепости и где Гилас.

Пирра ответила не сразу:

– Он здесь, в Лапитосе. Скоро его нож вспорет тебе брюхо.

Достав меч, Теламон повернулся к темному углу и сделал выпад, но тут же понял свою ошибку.

– Я твои подлые кефтийские уловки насквозь вижу! Как же, позволил бы мне Гилас тебя ударить! Сразу бы на твою защиту кинулся! Хорошо, спрошу еще раз, и если не хочешь, чтобы я оторвал башку твоей птице, говори правду. Где он?

– На поле боя, – выпалила Пирра. – Сражается вместе с Верховным Вождем – настоящим! Да, он жив, – прибавила девочка. – Я видела Акастоса своими глазами. Микенский Лев вернулся и объединил повстанцев под своими знаменами!

– Ну и что им это даст? – отмахнулся Теламон, хотя на самом деле новость поразила его до глубины души. – Забыла, у кого кинжал? Мы непобедимы!

– Кинжал не у тебя, а у Фаракса.

– Захочу – возьму его себе.

– Отберешь кинжал у Фаракса? Ты?

– Избранник богов я, а не он!

Теламон вскочил, подбежал к Пирре и навис над ней так внезапно, что она вздрогнула.

– Мне бы следовало убить тебя прямо сейчас и покончить на этом, – переводя дух, выговорил Теламон. – Но я поступлю по-другому. Когда закончится битва, мне ведь нужна будет награда, и ею станешь ты. А теперь спрашиваю еще раз: зачем ты пришла в Лапитос?

Пирра уставилась на него своими бездонными темными глазами:

– Фаракс ни за что не отдаст тебе кинжал.

– Вот заладила – Фаракс то, Фаракс се! – не выдержал Теламон. – Фаракс – всего лишь препятствие на пути к цели, не более того! Коронос мертв, а значит, боги выбрали правителем меня!

– Короноса тоже ты убил?

– Я к нему даже не притрагивался, – прорычал Теламон. – Зачем? Мне помогли сами боги!

Перед мысленным взором замелькали ясные картины случившегося.

Вот Теламон бредет по залу, а смех Короноса звенит у него в ушах. Но вдруг смех обрывается и переходит в хриплый вскрик. Теламон оборачивается и видит: Коронос хватается одной рукой за другую. Он то открывает, то закрывает рот, словно рыба. Похоже, у деда припадок. Одна половина лица странно исказилась: и глаз, и щека, и рот – все разом обвисло, будто незримый перст бога потянул их вниз.

Стражники бросаются на помощь Верховному Вождю, но Теламон велит им не приближаться.

– Отойдите от него! Короноса сразили сами боги, не наше дело вмешиваться!

Как завороженный, Теламон глядит на деда. Вот он падает лицом прямо в серебряный сосуд с вином. Раздается страшное бульканье, одна рука тщетно хватается за чашу, массивные плечи трясутся: Коронос захлебывается. Наконец пальцы с почерневшими ногтями дернулись в последний раз – и застыли.

Теламон долго стоял, точно статуя. За это время новость разлетелась по всей крепости, и последние стражники бежали из Лапитоса в страхе.