Брось мне вызов

Ба наклоняется вперед, слишком близко к камере, и все, что мы видим, – крупный планом ее глаза. В их уголках засох мейбум, от чего я сильно моргаю, когда резко откидываюсь на спинку стула.

– Вы что, скудоумный? Я же сказала, что поместье идеально.

Она не сказала этого вообще. Но никто с ней не спорит.

– Вот, может быть, это поможет. Мистер Хэмиш? Идите сюда. Пусть эти американские гаврики увидят, чем мамочки их не наградили.

И теперь она оскорбляет мистера Фокса. Просто замечательно, Ба.

На экране появляется мистер Хэмиш, неловко присаживающийся на подлокотник кожаного кресла Ба. Он несуразно машет рукой, но, одетый в костюм и галстук, выглядит по-деловому.

– Здравствуйте. Я Гарольд Хэмиш, адвокат семьи. Возможно, я могу помочь разобраться с любым… недопониманием? – Он смотрит на Ба, не говоря, что она ненормальная, но все именно так и думают.

– Аллан Фокс. Пожалуйста, объясните, мистер Хэмиш. И побыстрее, если можно.

Он кивает и прочищает горло, держа лист бумаги.

– Я был семейным адвокатом в течение десятилетий, как мой отец до меня и мой дедушка до него. Именно мой дедушка создал документ доверительного управления. Колтон Вулф унаследовал землю после кончины его дедушки, но до недавнего времени она управлялась большим семейным трастом. После того как Колтон вступил в права под трастом, я еще раз взглянул на документы и решил встретиться с мисс Сеймур… То есть с Ба.

Ее злое лицо оттаивает, и на нем застывает счастливое выражение.

Но она прерывает мистера Хэмиша.

– Ты слишком долго тянешь, чтобы перейти к главному. Я умру от старости, прежде чем ты доберешься до части, где Колти возвращается домой и рожает мне правнуков.

Я бьюсь головой об стол. То, что она только что сказала, не исчезает, поэтому я делаю это еще раз. Бам. Нет, ничего не изменилось.

– Ба, – обращаюсь к ней я, умоляя ее остановиться.

Она подмигивает мне, как будто наслаждается каждой минутой своей жизни.

– Итак, мистер Хэмиш довел до моего сведения кое-что о трасте или, скажем так, о трастах. Мы здесь гораздо богаче, чем сам бог, и это утомительно, когда мы пытаемся организовать дела. Мэри, моя дочь, должна была заниматься всем, потому что она моя наследница, но у нее довольно плохая конституция. – Она печально качает головой. – Не знаю, в кого она пошла, потому что у ее отца был практический склад ума, и я готова и способна бороться за справедливость.

С хищной улыбкой она обращается к Аллану.

– Как сейчас. Из-за Мэри, которая не ведет дела как следует и позволяет Эдвину – это ее муженек и отец Колти – помыкать ею вопреки здравому смыслу, я верну себе право собственности на все это.

Поначалу ее слова кажутся пустым звуком. Но постепенно они начинают иметь смысл, совсем небольшой, и только для меня.

Видите ли, наши семейные деньги, которые дают нам статус, власть и значимость во всем Лондоне, происходят со стороны Сеймуров. Со стороны Ба.

Мама вышла замуж за отца, который, конечно же, был из благородной семьи, но она была совсем не такой, как ее семья. Внезапно он стал у руля семьи, поставив маму на ее место и взяв под контроль все. Я никогда не подвергал это сомнению, когда был маленьким. На примере родителей я всегда думал, что в семье именно так и должно быть. Мама устраивала обеды и занималась благотворительностью, а отец занимался бизнесом.

Но этот бизнес никогда ему не принадлежал. Он принадлежал Ба. А до этого ее отцу. Именно он получил контракт во время Второй мировой войны, который изменил все для нашей семьи, превратив богатство в огромное благосостояние.

– Я в здравом уме и крепком теле, поэтому сделаю все сама. С помощью мистера Хэмиша, конечно. О, и я наняла частного менеджера, чтобы помочь мне, потому что я слишком занята своими розами, чтобы заниматься все этой каждодневной чепухой с фактами и цифрами. Кого вообще волнует закрытие фондового рынка?

Кучу людей, Ба. Но это небольшой процент от семейного портфеля, поэтому мы можем играть на фондовом рынке так же, как большинство людей играют в игровые автоматы.

– Но Мэри и, как следствие, Эдвин перестанут тянуть свои жадные лапы к деньгам моего папы. Ну, я не монстр. Возможно, я выдам им на карманные расходы. Послужит им напоминанием, сколько Эдвин дал моему Колти. – Перспектива этого рисует на ее лице радость.

Я встаю, потому что нуждаюсь в ее внимании и не хочу ложным надеждам расцветать во мне, если я неправильно ее понимаю.

– Ба? Ради всего святого, выкладывай уже. Что ты сделала? Совет…

Она машет мне, ее рука опускается на запястье, будто говоря «а, эти», будто городской совет – не что иное, как корм для скота.

– У Эдвина есть друзья на высоких постах, сомнений нет. И, кажется, он воспользовался связями, дабы убедиться, что ты не получишь необходимых разрешений. Но он забыл, что и у меня есть друзья на более высоких постах, и, черт возьми, половина его друзей все равно предпочитает меня этому старому болвану. Поэтому они были очень рады угодить мне, и теперь угрозы Эдвина такие же бесполезные, как и он сам.

На этих словах Аллан подскакивает.