Пришел в школу на консультацию по английскому перед экзаменом. Подсел к Карине. А она сегодня ресницы накрасила. Потом мы вместе шли из школы под зонтиком. Шел дождь, и она взяла меня под руку. Ручка маленькая, любимая. Сказала, что ей меня не хватало вчера. А я ей: «Наша дружба до смерти!» Она рада была очень. Я тоже. Каринка оказывает на меня большое влияние.
Интересно, могла бы она быть моей женой? И да, и нет. «Да», потому что ради нее готов на все. «Нет», потому что люблю свободу, нуждаюсь в отдушинах. И все же думаю, что с ней я был бы счастлив, и очень. Но что-то стоит между нами, что-то мешает мне потерять голову. У меня стискивает сердце при мысли о потере свободы, о наличии хоть какой-то зависимости. Именно она в конечном счете и приводила меня к тому, что я рвал подобные отношения.
Без десяти минут двенадцать был в школе. Сегодня первый экзамен по английскому языку. Все разбились на группы и зубрили. Ха! При этом каждый знал по одному билету, знал, где он будет лежать, какой по счету, с какой стороны. Тетя Женя постаралась, наш классный руководитель. Я шел последним, билетов всего 20, а нас 21. Для меня вновь разложили все билеты, и мой лежал крайний справа. Я его спокойно вытащил. Хотели ставить 5, но Евгения отговорила. Стерва. Пока сидел и «готовился», написал об отце и дочери.
Почему все так серо и однообразно? Прямые кирпичные или блочные дома. Зачем такие дома? Каждый в своей квартире заперся и чай пьет. Рядом жена чай пьет, в соседней комнате дети уроки делают и тоже чай пьют. И везде одно и то же.
Поехали в гости к Каринке, человек 15. Она в желтеньком платье с разрезом, с длинным хвостиком волос. Такая домашняя, дорогая, даже грустно стало. Не создан я для семейной жизни. Я свободы хочу. Что остается? Разгул, разврат, мимолетные связи? Парадокс.
Были с родителями в консерватории. Моцартовский «Реквием». Такая сила, мощь, хватает за горло.
Написал рассказ за два дня. Кое-что удалось, но в целом пока неважно. Рано мне еще писать. Недавно говорил с Таней. Последний раз. Недолго говорили, с паузами, молчали. «То, что ты дала мне, — самое дорогое, что было до сих пор». Она вся сжалась, чтоб не заплакать. «Я от тебя ребенка хотела, так хотела»…
Пустой я. Пустой, как выпитая бутылка.
Совсем не хочется писать. Легкий и бесформенный изнутри, как вата. Ни мыслей, ни желаний, ни мечты. Сплю по двенадцать часов в сутки, ем по два часа, а остальное время — не знаю, что делаю. Вот вам и поход, вот вам и бал. Праздник окончания школы. Постепенно зверею. Вчера
узнал, что девочка, с которой я провел большую часть вечера, была приставлена ко мне, чтобы огородить от Карины. А я поддался. Ах, ты, Ирочка. Все мы падки на бабские ухищрения. И я упал буквально на нее. Вчера говорил с Таней, она мне: «Сколько ты уже горя принес людям…» Девять месяцев мы встречались, пока я не оставил ее. Издевался над ней. Сволочь. Ненавижу себя.