Брошенные тексты. Автобиографические записки

В этот день Евгений проснулся рано. Проснулся, как всегда, на полу. Бедная, уставшая, почерневшая жена еще не успела закончить уборку после очередного гульбища. Утирая скупые слезы, она протирала уцелевшую посуду и думала одно и то же: «За что мне это? Неужели это существо, развалившееся на полу, мой Женя, скромный тихий мальчик в очках?» Бодро выпив полстакана водки, Женя с видом делового и заботливого мужа объявил, что ему необходимо сходить к товарищу Пете по очень важному делу. Оля так и ахнула: «Опять?» Она беспомощно опустила руки, попыталась заглянуть в глаза мужу, но ничего в них не увидела. Она знала, что уговоры бесполезны, и все же робко попросила: «Недолго, Женя, пожалуйста». — «Да я быстро, туда и обратно». Уходя, рука негодяя не дрогнула, когда в очередной раз сумка жены лишилась 5 рублей. А жена лишилась верного мужа. Подлец и негодяй, он направлялся не к другу Пете. Вот уже вторую неделю фигура толстого парня маячила около гостиницы «Интурист». Скорыми шагами Евгений направился к трамваю. На тропинке, которая вела к остановке, сидел маленький котенок. Не задумываясь, он пнул котенка ногой, рядом заплакала горько девочка. «Ха-ха-ха!» — заголосил верзила и с размаху втиснулся в трамвай. А маленький сухонький старичок, что стоял на подножке, навсегда отстал от трамвая. День начался.

Товарищ оказался не менее оперативный, он уже успел купить три бутылки киргизского вермута и ожидал друга в отличном расположении духа. Захватив в магазине вино в количестве двух бутылок, Женя, как коршун, влетел в квартиру Алексея. Только что вставшая с постели хозяйка в ужасе шарахнулась и, ударившись головой о стену, потеряла сознание. А Алексей издал вопль радости при виде собутыльника и принялся разливать вермут. Через полчаса, когда все спиртное было выпито, Евгений вывалился на улицу, оставив лежащего без сознания друга рядом с хозяйкой. Изрядно пошатываясь, Евгений направился в метро и хотел было ехать домой, как вдруг почувствовал дикий приступ алкогольной жажды. Тут же попросил у прохожего 20 копеек.

Выпившие люди часто напоминают мне сухой прогнивший лист, гонимый холодным ветром по грязным закоулкам города. Волна запоя подхватила Евгения и несла по улицам Москвы, толкая на прохожих, исторгая из него мат и бормотания, и наконец, прибила к мраморному входу гостиницы «Будапешт». Мысль созрела быстро и бесповоротно: вперед. Так он и поступил. Швейцар просто испугался и не решился что-либо спросить. Вот распахивает он одну дверь, и оттуда раздается визг раздетой женщины. Вот вваливается в другую, и слышна захлебывающаяся речь англичанина. Вот ломает он замок третьей двери. «Ай эм сори», — бормочет он. Наконец, ночь. В квартире дикий храп. Плачет жена.