Бросок из западни

Американец отвел глаза и стал смотреть на берег. А на берегу Буторин, Сосновский и Коган с перевязанной головой пытались объяснить туземцам, что они должны срочно покинуть остров. Ситуация была безвыходная, но, как и любая безвыходная ситуация, она рождала нестандартные решения, подстегивала фантазию. Оперативники старались, показывая на женщин, детей, а потом на лодки, тыкали пальцем в море, махали руками в сторону от острова, а потом пытались изобразить самолеты, как они гудят в небе, растопырив крылья, и как они принесут с неба смерть, огонь.

Туземцы ничего не понимали, но они почувствовали, что эти люди что-то хотят им объяснить, что они не хотят причинять зло. Не хотят, а ведь могли бы, ведь у них страшное оружие белых людей. И еще эти странные люди, убившие японцев, показывали, что с неба придет зло и оно будет с такими же узкими глазами, как и у злых японцев. Это было чудо, но рыбаки и их семьи начали понимать. И вот одна женщина стала что-то кричать своим товаркам, а потом потащила из хижины к лодкам какие-то узлы и посуду. Потом мужчин стал убеждать старик с реденькой седой бороденкой. А потом разъяренный страшный Коган, у которого открылась рана на голове и по лицу из-под повязки потекла кровь, вдруг сорвал с плеча автомат, стал стрелять в воздух и толкать к берегу всех, кто подворачивался ему под руку, и стрелять над головами. Он вышвыривал из хижин бедный семейный скарб и снова гнал людей на берег.

И тогда туземцы подчинились. Они, как и белые люди, со страхом поглядывали на него, на пещеры в скалах и тащили вещи к лодкам, стаскивали свои рыбацкие лодки в воду. Время шло, оно неумолимо шло к огненному финалу, а многие жители деревни все еще не хотели уходить и бросать бухту. А потом к острову подошел «Профессор Молчанов». От борта отчалила моторная шлюпка, которая привезла веревки, тонкие пеньковые канаты. Моряки стали помогать рыбакам привязывать свои лодки к корме моторной шлюпки. Те на своих треугольных парусах не смогли бы далеко отойти от острова. То же самое стали делать Копаев с Водорезовым, отойдя от берега на катере. Образовались несколько. Лодки растянулись на длинных веревках, как вагоны за паровозом, на несколько десятков метров.

Шелестов и его оперативники помогали женщинам носить вещи, подхватывали детей и несли на берег. Заходя по пояс в воду, они грузили все на рыбацкие лодки. Кричали женщины, плакали дети. И тут Шелестов посмотрел на катер, где на крыше рубки сидел хмурый набычившийся Хейли. Американец то и дело нервно посматривал на часы. Наконец заработал мотор корабельной шлюпки, и весь караван лодок медленно двинулся от берега. Коган вытер рукавом лоб и с удивлением посмотрел на кровь, оставшуюся на ткани.

– Борис, давай я тебе перевязку сделаю! – предложил Шелестов.

– К черту… потом, – отмахнулся Коган. – Время!

И тут оборвалась веревка. В самом начале этого «морского каравана». Шлюпка ушла вперед, но тут же стала разворачиваться. Но первые две лодки от резкого рывка накренились, и одна из них перевернулась. Несколько человек оказались в воде. Среди мужчин там было человек пять женщин и с десяток детей самого разного возраста. Тут же закричали на других лодках, стали грести, и в этой сутолоке стали сталкиваться лодки, и ничего, кроме суеты, не получалось. Шелестов увидел, как со шлюпки в воду бросился моряк с русского судна, с берега уже бежал по колено в воде Сосновский. Вот он с размаху бросился в воду, и его голова уже очутилась среди лодок.

Шелестов испугался, что Михаила сейчас сдавят бортами легких, но перегруженных лодок, что его могут не заметить и случайно ударить веслом. Не сговариваясь, они с Коганом тоже побежали по берегу, а потом по грудь в воде стали помогать растаскивать лодки и доставать детей. Максим даже не сразу услышал выстрелы, не сразу понял среди криков и общего шума, что произошло, но когда вынырнул и вытер рукой лицо, то понял, что на катере моряки связывают американца. Разбираться в том, что там произошло, времени не было. То ли на самом деле был слышен гул авиационных моторов, то ли это напряженные нервы сдавали.

Шлюпка снова потянула караван лодок, и они стали удаляться от берега. Теперь настала очередь второго каравана. Снова тянули веревки, снова рыбаки привязывали свои суденышки к длинному фалу, тянущемуся от кормы торпедного катера. Все было готово, на лодках сидели молча, и только рыбаки, держа в руках весла, напряженно ждали движения, следили, чтобы лодки не сталкивались, чтобы никто не упал в воду. Копаев помогал втаскивать на борт японского катера Сосновского, потом Когана и Шелестова. Оперативники попадали усталые на палубу, и вот заработали моторы.

Медленно натянулась веревка, катер пошел на малых оборотах, натягивая веревку. Выправились лодки и потянулись следом за судном. Через пару минут весь караван медленно шел от острова в открытое море. И теперь, когда все было как надо, Шелестов поднялся и подошел к ходовой рубке, где сидел связанный Хейли, а возле него с автоматом стоял Копаев.

– Что случилось, Степан Иванович? Что это вы с ним так?