Будапештская весна

Однажды, когда его разыскивала полиция, он скрывался в Пеште. Мы знали об этом, он даже заходил к нам. Но его не поймали и в этот раз, хотя полиции было известно, что он бывает у нас, и нашу квартиру не раз обыскивали.

Была у дядюшки Белы знакомая, супруга одного богатого и известного адвоката, пышная дама с каштановыми волосами. Дядюшке Беле всегда нравились полные женщины. В салоне этой дамы в течение трех недель ежедневно в вазе стояли свежие розы, которые дядюшка Бела посылал ей под вечер вместе с визитными карточками. Детективы сбились с ног, разыскивая дядюшку: они следили за хозяйкой дома, тайком допрашивали прислугу… Все было тщетно. Никто не мог понять, каким образом розы попадали в этот дом. Я не знаю этого и сейчас.

В уголовной хронике не было более шумного скандала, чем так называемая контрабанда со старыми ассигнациями. Это были старые бумажные деньги времен Великой французской революции, похожие на банкноты, ходившие в Венгрии во времена Кошута, но сохранившиеся гораздо в большем количестве: их можно было купить на килограммы у любого парижского антиквара.

Так вот, дядюшка Бела вместе с одним своим другом по дешевке скупил этих старых ассигнаций на сумму четыреста тысяч франков. Затем с поддельными паспортами они через Чехословакию направились в Австрию и пересекли австрийскую границу в каком-то небольшом местечке, где стоял маленький домик, в котором располагались несколько таможенников, а дорога была перегорожена полосатым шлагбаумом.

На традиционный вопрос таможенника, есть ли у них вещи, облагаемые пошлиной, дядюшка Бела лишь пожал плечами. Когда же таможенник поинтересовался тем, нет ли у них золота, золотых изделий или драгоценных камней и иностранной валюты, дядюшка хлопнул себя ладонью по лбу, как это сделал бы рассеянный миллионер, и воскликнул:

— Да, а ведь у нас остались французские франки!

— Сколько?

— Что-то около четырехсот тысяч…

— А разрешение на их провоз у вас есть?

— А разве нужно?

Друзья начали просить таможенника пропустить их, приводили какие-то доводы, пытались задобрить его хорошими чаевыми, а когда все это не помогло, начали угрожать ему, обещая добиться, чтобы его выгнали с работы. Однако таможенник оказался неподкупным и твердо стоял на своем: поскольку у них нет разрешения на провоз валюты, им надлежит положить деньги на депонент. После долгих препирательств они с оскорбленным видом передали ему деньги. Таможенник в таком захолустье и знать не знал, что эти ассигнации давно вышли из обращения. Он разобрал только, что это французские деньги, а пересчитав, убедился в том, что их четыреста тысяч, и был очень рад случаю получить премию за обнаружение и задержание столь крупной суммы денег. Еще раз внимательно пересчитав деньги, он выдал двум друзьям соответствующую квитанцию, скрепленную печатью, сказав, что как только они получат разрешение на ввоз валюты, так сразу же смогут получить деньги.

Бела в тот же день приехал в Вену и, воспользовавшись тамошней неразберихой, продал эту квитанцию за полцены.

Работа была чистой, но именно это и погубило дядюшку. Когда эта афера была разоблачена, представители пражской и венской полиции собрались вместе и, хорошенько пораскинув умом, решили, что это дело рук Белы: почерк был явно его. Возможно, допусти он хоть малейшую ошибку, подозрение пало бы на кого-нибудь другого.

Но одного подозрения было мало. Как уличить Белу? Начальнику венской полиции, который лично хорошо знал дядюшку и высоко ценил его ум, неожиданно пришла в голову одна мысль, и он сразу же позвонил в будапештскую полицию.

Буквально на следующий день арестовали моего дедушку, забрали его прямо из лавки, а в газетах поместили заметку о том, что он якобы замешан в аферах сына. Разумеется, делая это, полиция прекрасно знала, что дедушка — честный торговец и ни в чем не виноват. Через день дядюшка Бела сам явился в полицию Пешта: он был хорошим сыном и не мог допустить, чтобы его отец безвинно страдал.

Белу передали венской полиции. Он начисто отрицал обвинение, которое ему предъявили, утверждая, что в указанное время его не могло быть ни возле чехословацкой, ни возле австрийской границы, так как он находился в Неаполе. Тогда ему устроили очную ставку с таможенником, который сразу же опознал дядюшку.

Однако на этом расследование не закончилось: каждой из сторон предстояло решить еще немало задач.

Дядюшка Бела, почуяв, что тут ему не миновать суда со всеми вытекающими последствиями, решил пригласить в защитники мужа своей красотки, надеясь на то, что тот сможет помочь ему. Рассчитывал он и на поддержку старшего брата.

Он повел себя на следствии так, что дело его становилось все более запутанным и противоречивым. Сначала он представил доказательства своего алиби, запросив и получив из одной гостиницы Неаполя справку, что в то время он-де проживал там. Более того, он предъявил свой заграничный паспорт, в котором стояла отметка о пересечении им итальянской границы. Каким образом были получены эти документы, известно одному господу.