Будапештская весна

Кроме того, полиции никак не удавалось найти сообщника Белы, с которым он ехал в машине. Дальше — больше: в один прекрасный день из дела вдруг исчез протокол допроса таможенника, единственного несомненного свидетеля обвинения.

Лишь много лет спустя дядюшка Бела рассказал мне, что, когда материалы дела принесли ему в камеру для ознакомления, он, воспользовавшись невниманием охранника, вырвал из дела показания таможенника и съел их.

Пришлось устраивать новую очную ставку, на которой таможенник уже не был столь категоричен в своих показаниях: наверняка его или запугали, или пообещали ему хорошее вознаграждение.

Остальные свидетели давали довольно противоречивые показания; вполне возможно, что удалось подкупить и кое-кого из венской полиции. Короче говоря, факт остается фактом: никто не сомневался в том, что дядюшка Бела был виновен в совершении этого преступления, однако за отсутствием улик его пришлось выпустить на свободу.

Обо всем этом он рассказывал, сидя в кафе, своим друзьям, и рассказывал довольно открыто, будто речь шла не о преступлении, а о небольшой остроумной шалости. И хотя он не мог при детях вдаваться в подробности, по всему его виду чувствовалось, что он гордится своим умом и находчивостью.

Скоро с дядюшкой опять приключилась беда, и беда немалая. О случае знали и говорили даже у нас дома. На этот раз он погорел на мелочи, а возможно, как утверждали многие, вообще пострадал невинно. Дядюшка Бела был задержан в корчме на улице Непсинхаз, где он якобы залез в карман чужого пальто, висевшего в раздевалке. Владелец пальто, случайно выйдя в гардероб, поднял страшный шум, заявив, что у него в кармане лежало три тысячи пенгё. Все тут же выскочили в раздевалку: посетители, официанты и сам хозяин заведения.

Дядюшка напрасно объяснял, что он просто искал свое пальто — оно с таким же воротником и тоже черного цвета, — и делал это сам потому, что гардеробщик куда-то вышел. Разгневанный пострадавший вызвал полицию. В полицейском управлении дядюшку хорошо знали и поэтому сразу же арестовали.

Во время свидания с родными дядюшка Бела утверждал, что он ничего не брал и, следовательно, ни в чем не виноват. Я думаю, что на этот раз его действительно арестовали по ошибке: он никогда не опускался до того, чтобы лазить по чужим карманам. Дядюшка всегда с презрением относился к карманникам, считая их работу, как он выражался, грязной и неэлегантной.

Кроме самого пострадавшего, не оказалось ни одного свидетеля, который видел бы, как Бела лез в карман чужого пальто или хотя бы прикасался к нему. Однако репутация дядюшки губила все, и это дело не сулило ему ничего хорошего.

В тюрьме на улице Марко, куда обычно помещали подследственных, произошел один интересный случай. Правда, мы о нем узнали много позднее. В бухгалтерии тюрьмы были обнаружены неточности, однако, сколько ни старались бухгалтеры, ошибки никак обнаружить не могли. Всю бухгалтерию прямо-таки трясло от страха: боялись ревизии сверху.

Тогда начальник тюрьмы, который был хорошо знаком с дядюшкой Белой и давно восторгался его умом, решил воспользоваться случаем и приказал, чтобы дядюшку провели в бухгалтерию и дали ему на просмотр все бухгалтерские книги.

Целых три недели дядюшка самым тщательным образом изучал эти книги и наконец нашел не одну, а целых две ошибки. Начальник тюрьмы был очень признателен дядюшке и в благодарность за помощь разрешил Беле провести ночь в камере со знакомой дамой, женой известного адвоката. В связи со столь неожиданным визитом в тюрьме были сделаны некоторые приготовления. По личному указанию начальника тюрьмы в камере дядюшки Белы был наведен идеальный порядок. Дядюшке были выданы матрац, подушки, свежие простыни. В камеру принесли стол, накрыли его белой скатертью, поставили на него вазу с цветами, тарелки с бутербродами и пирожными, вино, положили сигареты.

Даму встретил старший охранник. Поздоровавшись, он поцеловал у нее руку, а затем провел в камеру Белы, куда зашел и сам. Втроем они выпили по рюмке вермута. Затем в камеру принесли черный кофе. Старший охранник встал и, пожелав Беле и его даме спокойной ночи, ушел, закрыв за собой дверь.

Для дядюшки Белы это была одна из немногих приятных ночей. Дела его шли совсем плохо: в прокуратуре прекрасно знали о его венских спекуляциях, и, хотя он и избежал наказания за них, наши блюстители правосудия решили доказать широкой общественности, что у нас строго соблюдаются законы и никакой коррупции и в помине нет. На этот раз дядюшку судили и за совокупность преступлений приговорили к лишению свободы на восемь лет. Весь срок наказания он отбывал в Шопронкёхиде.