Будапештская весна

Сеть наших торговых агентов быстро расширялась; они же, в свою очередь, рекламировали нашу фирму. В число наших агентов попал даже разорившийся граф Ёдён. Вид у него был чрезвычайно внушительный: этот благообразный седовласый господин был безукоризненно одет и не выходил на улицу без трости с серебряным набалдашником. Граф оказался очень способным коммерсантом, и ему удалось выгодно сбыть не одну партию шпагата. В перерывах между торговыми операциями он рассказывал нам всякие интересные истории, не разрешал называть себя графом или господином, а всегда просил звать его просто дядюшкой Ёдёном. Однажды мы прочли в газетах, что он арестован за мошенничество. Нам было от души жаль его, а когда я спросил Белу, что ему об этом известно, тот только загадочно улыбнулся.

Несколько раз я привлекал для продажи наших товаров своих друзей, которые изредка заходили к нам в лавку. Это были мои товарищи-спортсмены, коллеги но университету или просто голодающие молодые поэты. «Пусть немного заработают себе на жизнь», — думал я.

К тому времени дядюшка Бела уже сколотил себе приличный капиталец — бо́льшую часть его он скопил, еще торгуя текстилем. Было у него и золотишко, и драгоценности, и дорогие ковры, и, разумеется, наличные деньги; более того, он имел даже ценные бумаги, и на гораздо большую сумму, чем тогда, когда жил за границей. Однако, несмотря на это, он никогда не покупал ни домов, ни земельных участков — разве что автомобиль; он любил вкладывать деньги в такие вещи, которые занимали мало места и которые легко было реализовать в любой момент. Он привык жить так, чтобы всегда и отовсюду извлекать хоть какую-нибудь выгоду. Видимо, в его памяти постоянно жило воспоминание о голодных годах или о времени, проведенном в тюрьме, а возможно, он просто боялся будущего и старался отложить кое-что на черный день.

Утром, когда он шел из дому в лавку, он не оставлял без внимания ни одной витрины и по дороге как бы невзначай зарабатывал двести — триста пенгё, что-то покупая, продавая, помогая купить или достать.

Однажды, идя со стороны Западного вокзала по проспекту Императора Вильгельма, он через открытую дверь магазинчика ковровых товаров увидел два тюка парусины и даже умудрился разглядеть, что в тюках было восемьдесят шесть метров материи, а продавалась она по двенадцати пенгё с небольшим за метр. Видимо, парусину только что получили с фабрики, а хозяин магазина не имел представления о действительной стоимости полученного товара и поэтому назначил такую низкую цену.

Бела хорошо знал хозяина этого магазинчика. Это был очень осторожный человек, который ни за что не пошел бы ни на какое нарушение правил торговли. Он имел право торговать только в розницу. Бела знал, что лично ему хозяин не продаст материю ни за какую цену. Он не стал даже заходить в магазин, а бросился прямо ко мне, так как владелец коврового магазина никогда в жизни в глаза меня не видел. Бела научил, как следует поступить, чтобы мне продали эту парусину.

Получив соответствующие указания от дядюшки Белы, я поехал домой и переоделся. Я надел красивый белый костюм, повязал широкий красный галстук и, причесавшись так, как обычно причесываются артисты, зашел в тот магазинчик.

Там я за три пенгё купил маленький джутовый коврик — такой обычно кладут у порога, чтобы вытирать ноги. Затем, вынув из кармана блокнот и полистав его, спросил, не знает ли хозяин, где я в Пеште могу купить парусину, подходящую для циркового шатра.

Хозяин магазина не сразу понял, что именно мне нужно. Тогда я объяснил ему, что являюсь директором провинциального бродячего цирка и одновременно укротителем диких зверей, что наш цирковой шатер во многих местах прохудился и кое-какие полотнища необходимо заменить новыми.

Торговец, которому еще никогда не приходилось иметь дело с подобными покупателями, назвал мне два или три магазина. Я записал адреса и, поблагодарив хозяина, направился к выходу. У двери я как бы случайно споткнулся об один из тюков парусины.

— О, пардон! — воскликнул я. — Чуть было не упал… До свидания.

— Подождите-ка! — остановил меня торговец. — А вот эта парусина не подойдет вам?

— Эта? — Я остановился и двумя пальцами пощупал парусину. — К сожалению, нет. Наша более темного цвета.

— И эта со временем потемнеет.

— Но у нее оттенок не тот. — Я снова потрогал парусину.

— А вы видели где-нибудь более подходящую, господин артист? — поинтересовался торговец. — Вы думаете, в наши дни можно выбирать? Радуйтесь, что хоть на такую наткнулись… Сколько метров вам нужно?

Я вынул из кармана заранее нарисованную схему циркового шатра и, подумав, сказал, что нам потребуется девяносто два метра. В магазинчике было только восемьдесят шесть. Поинтересовавшись ценой, я решил, что это слишком дорого. Затем еще раз потрогал парусину, даже понюхал ее и высказал опасение, что такого количества нам явно будет недостаточно. Потом я снова заговорил о цвете и в самый разгар торга сделал вид, что собираюсь уйти.

Однако хозяин не отпустил меня и даже сбавил цену за метр на четыре филлера.