Читаем Буддист полностью

но этот взгляд был или мог бы быть предназначен тебе… видео было снято много лет назад, но я так и задумывала… я сама держала камеру… мой взгляд предназначался мне самой и тебе тоже, и каждая эмоция была, как ты говоришь, рассчитана на определенный эффект, что тут поделать… я однажды сказала своему любовному покровителю, назвавшему меня лгуньей за то, что я не любила его так, как он того желал: докажи, докажи, что я не люблю тебя прямо сейчас… спасибо что уделила время моей работе, люблю тебя доди целую

Кэт, спасибо за комментарий! С тех пор, как я его прочла, у меня в голове целый рой мыслей. Уверена, к тебе тоже приходило это болезненное осознание: когда мы что-то создаем и делимся этим с миром, мы не вольны влиять на то, как зрители/читатели воспримут нашу работу. Вся эта тема про зрителя-соавтора. Вне зависимости от твоих намерений – я убеждена, они благородны – обретение «настоящей любви» и ее окончание спустя считанные минуты не может не вызвать глубочайшее чувство потери. Твое видео – это акт обожания, которое даже те из нас, кому повезло находиться в любящих отношениях, испытывают за всю свою жизнь лишь в отдельные мгновения. Подобный взгляд, отсылающий, как мне кажется, прямиком к универсальной материнской связи, очень быстро вызывает клаустрофобию, но часть меня желает в нем увязнуть, часть меня охотно бы в нем утонула. За просмотром твоего видео я вспоминала все те моменты, когда теряла такой взгляд, и свой суицидальный импульс в нем раствориться.


Твои глаза смотрят в упор, но не на человека, а в объектив. Ты не видишь ни меня, ни кого-то другого, ты видишь исполина коллективного желания. Но принесет ли мне удовлетворение взгляд, который не видит меня, каким бы любящим он ни был? Кевин поделился диском с альбомом Interpretations Бетти Лаветт, где она поет хиты «британского вторжения» шестидесятых. Вдохновленные ритм-энд-блюзом, ее каверы делают музыку неузнаваемой. Тексты, на которые я раньше не обращала внимания, становятся пронзительными до «твою-ж-мать». Всякий раз, когда Бетти распевает строчки о желании быть увиденной, по-настоящему увиденной – и о своих мучениях оттого, что ее не замечают, – я думаю: да, да, это оно! Я всего лишь душа с добрыми намерениями / Господи, пусть меня не поймут неправильно[10]. Посмотреть твое видео – всё равно что быть увиденной слепыми, в сущности, глазами, оно похоже на романтический фильм ужасов, где возлюбленные находятся в разных измерениях (в мире живых и мире мертвых, здесь и по ту сторону) и пытаются дотянуться друг до друга через пропасть, которую им ни за что не преодолеть. Посмотри на меня хоть раз и пойми, что я чувствую / Не отвергай меня просто потому, что счел меня за врага[11].



Любовь, которую ты изображаешь в своем видео, кажется очень интимной – и это сбивает с толку. Это не чистая безусловная любовь Обнимающей Аммы. Когда Амму спросили, как ей удается «обнимать каждого с равной любовью, даже если они больны или неприглядны», Амма ответила: «Когда пчела парит над садом, полным самых разных цветов, она видит не разницу между ними, но нектар внутри». Амма обнимает тебя не как отдельный цветок, она обнимает твой нектар. Возможно, любовь и есть способность замечать нектар внутри.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее