Будем как боги

– Вспышка неизвестной эпидемии в США, – ответила Хокма.

– Подробнее, – попросил Фишер.

– Первый очаг зарегистрирован в Ричмонде, штат Вирджиния, – отчиталась Хокма. – Предваряя Ваши вопросы: нет, локализация не связана с лабораторией; да, клиническая картина схожа с Янус-РНК, но имеет отличия. По всей видимости, первые проявления пришлись на утро пятого июня, но доподлинно это неизвестно. Пока Минздрав пытался разобраться с этим, разбираться стало некому. Вторым очагом стал Вашингтон, а через несколько часов эпизоды заражений были зафиксированы по всей стране.

– Пятого июня… – Фишер задумчиво потер подбородок. – То есть, вчера утром. А инкубационный период у Януса – пара дней, в первом приближении. Что с Проектом?

– Груз прибыл в Герберт-Филдс утром, пятого, – ответила Хокма. – Операция была назначена на сегодня, 06:00, но в Лэнгли вспышка вируса началась сегодня в полночь, сейчас там паника и полный паралич управления. В Герберт-Филдс эпидемия пока не зафиксирована, у одного из офицеров подскочило давление, его заперли в изоляторе, на всякий случай. Ждут приказа на взлет.

– Смоделируй ситуацию с распространением вируса, – откровенно говоря, Фишер несколько растерялся. В планах все было красиво, а как дошло до реализации… – Попробуй выяснить… может ли быть причиной эпидемии утечка из наших запасов.

Одним из самых ценных качеств Хокмы было быстродействие:

– Анализ показывает, что распространение вируса началось за день – два до того, как военные забрали наши запасы. Вероятное место появления пациента номер ноль – Ричмонд и окрестности. При коэффициенте распространения незарегистрированного носителя, равном 9,5, картина полностью совпадает с той, что регистрируется прямо сейчас.

– И каков прогноз? – спросил Гарри. – Самый пессимистический вариант, пожалуйста.

Для Гарри слова «пессимизм» и «реализм» были синонимами.

– По Соединенным Штатам – достижение пятидесятипроцентного порога заражения – в течении трех дней, дальше продвижение замедлится. Летальность в миллионниках составит девяносто девять процентов, на Побережьях – восемьдесят пять, в центре страны – семьдесят. Выживут только небольшие, изолированные группы людей в центре страны. В Канаде и Мексике уже отмечают первые очаги вируса, Достижение пятидесятипроцентной зараженности в Южной Америке – на пятнадцатый день, в Канаде – на восьмой, в Австралии и Японии – на двадцать второй.

– А что по Евразии? – уточнил Фишер.

– По подтвержденным сведениям, – ответила Хокма, – Евразийский союз совместно с ЕС закрыл любое воздушное и морское сообщение с американским континентом с часу ночи. Сейчас они ищут возможные протечки – в виде чартеров за последние несколько дней, но им помогла широкомасштабная забастовка наших авиаперевозчиков. В общем, пока вероятность проникновения вируса в Евразию оценить сложно.

– Плохо, – сказал Фишер. – Все шиворот навыворот. Даже эта чертова забастовка.

Забастовка была не случайной – профсоюзы специально подогрели к нужному времени. Отсутствие авиасообщения с Евразией должно было обеспечить гарантированную изоляцию Америки от проникновения вируса из Евразии. Но получилось наоборот – дверь, которая должна была не пустить вирус в Америку, теперь не выпускала его туда, куда он предназначался!

Хоть бы эти уроды догадались взлететь без приказа!

Пока Гарри задумчиво постукивал по столешнице изящными, как у пианиста, пальцами, Хокма продолжала собирать для него новости:

– В Герберт-Филдс нештатная ситуация, – сообщила система. – Трое служащих базы госпитализированы, включая заместителя начальника базы. Причины разные, инфекция, внезапное обострение хронических заболеваний… похоже, Янус-РНК.

Фишер опять заскрипел зубами. Да, он был не против утечки вируса в США, но только уже после «обработки полей в Сибири». И не с таким быстрым темпом вымирания. И с подготовленной в товарных количествах Янус-ДНК. Что толку во власти, если править ты будешь на кладбище? Планы Гарри рушились, как карточный домик.

Когда рушатся планы – надо срочно думать, что делать в изменяющейся не в твою пользу обстановке.

⁂

…Его тоже звали Борис, и он был скромным преподавателем философии, совершенно невзрачным, скромно одетым, но внимание Фишера он привлек сразу же – непонятно чем.

Гарри едва исполнилось восемнадцать. С помощью «Джойнта» ему удалось поступить в Весткост Менеджмент, не потратив ни цента из родительских денег, «но это и все, что мы можем для вас сделать, Вы же понимаете, молодой человек» …

Гарри понимал и был благодарен. Без помощи «Джойнт» он бы не имел никаких шансов. Да и с этой помощью шансы Гарри были не так велики, как хотелось бы. Но Фишер уже поставил перед собой цель, и знал, что добьется ее.

В сущности, в то время Гарри был идеалистом. Он верил в то, что, несмотря на первое впечатление, он сумеет сделать себя, как говорили здесь, только с помощью своих сил и энергии.

Как ни странно, его идеализм оправдал себя, но не благодаря, а вопреки, и во многом потому, что в его жизни появился профессор Борис Мелкин.