Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

В зеркале открывался отличный обзор на вторую половину комнаты. Рекс мог смотреть на себя, поправлять волосы или воротник рубашки, перевязывать шейный платок, делая вид, будто озадачен своим внешним видом до умопомрачения. На деле же он, не оборачиваясь, просто наблюдал за действиями соседа, используя нечто, вроде шпионских штучек, описанных в детективах или продемонстрированных в кинофильмах. Только там девушки использовали пудреницы, чтобы подсмотреть за окружающими.

– На что?

Льюис подошёл к окну, распахнул его настежь и нырнул под занавеску, закрываясь от посторонних глаз. Теперь наблюдать за ним было проблематичнее, и Рекс отошёл от зеркала, осмотрелся по сторонам и опустился на кровать.

Небо над академией основательно почернело. Льюис не читал прогноз погоды, но не сомневался, что заглянув в метеорологическую сводку, в обязательном порядке наткнётся на упоминание дождя.

– На исполнение давнего желания. Например, что вместо моего соседа на пороге появится кто-нибудь другой. Красивый, милый, раскованный, но не вульгарный, а с великолепными манерами.

– Альберт? – равнодушно предположил Льюис.

Этот кандидат первым приходил на ум, когда разговор заходил о красивых и с великолепными манерами. Да и о милых, в общем-то, тоже.

Полная противоположность Льюису, вечно готовому продемонстрировать клыки и вцепиться ими в глотку неприятному собеседнику.

– Кейн? Милый? Он энергичный и весьма активный, а потому привлекающий внимание, да. Но это совсем другое. Если ты считаешь его милым, то, кажется, мы знаем разных Альбертов, – усмехнулся Рекс. – Речь не о нём, а о ком-нибудь пространном. Альберта я не хочу.

– Что?

Льюис, до сего момента залипающий на серое небо, встрепенулся и оторвался от своего занятия. Попытался понять, правильно ли расшифровал чужие слова. Говоря откровенно, там и загадки особой не было. Всё, как на ладони.

Но Рекс настолько просто озвучил свои желания, что Льюис подумал, будто ослышался. Он бы никогда и ни за что не сделал в присутствии постороннего человека подобного заявления.

В том-то и дело, что он, а не Рекс.

Тот и к жизни относился проще, и к таким высказываниям, не видя в них предосудительного или неправильного. Он просто делился соображениями со сверстником, у которого, по идее, были такие же гормоны и схожие мысли, следовательно, о стеснительности речи не заходило.

– Тебя что-то смущает? – удивился Рекс.

– Нет. Просто не думаю, что в наших разговорах уместны ремарки относительно личной жизни, – выкрутился Льюис, сделав пару шагов назад.

Открытое окно внезапно стало повергать его в ужас.

Виной тому был очередной полёт фантазии, направленный куда-то не туда.

Льюис вздрогнул и постарался отогнать от себя столь внезапные мысли, напрямую связанные с высказыванием Рекса.

Тот не проявлял интереса к Льюису и открыто признался, что предпочёл бы увидеть на его месте кого-нибудь другого, однако, за неимением другого мог вполне пренебречь уговором и попытаться…

Это предположение с лёгкостью соотносилось с понятием фантастики. Если только в качестве глупой шутки и очередной попытки поддразнить детку, столь скованную и во всех смыслах невинную.

Рекс имел все шансы подойти ближе, воспользоваться мимолётным замешательством, прижаться к Льюису, прошептать ему что-нибудь на ухо и попытаться поцеловать, а то и не попытаться, а реально поцеловать.

Льюис понимал, что реакция на эти действия может быть абсолютно любой.

Кто-то банально возмутился бы и оттолкнул, кто-то поддался и потянулся за продолжением ласки, упиваясь вниманием со стороны. Кто-то попытался бы перевести всё в шутку.

Но только не он.

Его это тоже страшило, пугало и едва ли не в истерике заставляло биться. Он понимал, что если мысли внезапно станут реальностью, реакция окажется неадекватной. Он совершит миллион лишних действий и может по неосторожности, стараясь вырваться из чужих рук, выпасть из окна.

Как в одиночестве, так и вместе с Рексом, решившим столь нелепо пошутить.

Он прислушался к шагам. Попытался дышать глубже, надеясь, что Рексу хватит ума не подходить ближе. Но стук каблуков ботинок становился всё громче, отдавался в висках барабанной дробью.

Льюису хотелось заорать, привлекая внимание посторонних. Как угодно, что угодно, только бы к нему не прикасались снова, не дышали близко, не обдавали своим персональным запахом, пусть даже от Рекса пахнет приятным одеколоном, а не пивом и сигаретным дымом.

Пальцы вцепились в занавеску, сминая несчастную ткань. Льюис готов был содрать её вместе с карнизом и завернуться в полотно несколько раз, только бы отгородиться от этого человека.

Только бы избежать его прикосновений.

Нет. Нет! Нет!!!

– По-моему, обычное замечание.

– Для тебя. Я другой.

– А… – начал Рекс, замолчал и вскоре усмехнулся. – Кажется, я начинаю понимать, что именно привело тебя в замешательство.

– Да?

– Да. Ты спал с кем-нибудь?

В комнате вновь повисла звенящая тишина. Льюис отпустил занавеску, позволив ткани опуститься на место, перестав служить преградой между соседями.

Глаза у страха однозначно были, что те блюдца.