Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Рекс стоял в отдалении, прислонившись спиной к своему шкафу, сложив руки на груди и упираясь одной ногой, согнутой в колене, в дверь. Он не летел стремительно к окну, не собирался хватать Льюиса в охапку, а потом отталкивать к подоконнику и устраивать порно-шоу для всех желающих, проходящих по улице.

Взгляд его, направленный в сторону Льюиса, был заинтересованным, но не в плане сексуального желания, искрящего и переливающегося через край, а просто так… Рекс пытался понять, с каким человеком столкнулся на жизненном пути и скольких ещё тараканов ему предстоит обнаружить в этой относительно светлой голове до того, как они окончательно разойдутся по разным углам и больше никогда не встретятся.

Льюис не отвечал. Для него сам вопрос был нелепым. Очевидно же, что он никогда и никого к себе не подпускал, придерживаясь всё тех же принципов, с коими познакомил Рекса в первый день.

Никогда. Не. Лезь. Ко. Мне.

Тот, кто лез, весьма и весьма рисковал. Желающих нашлось не так много, и все они отвалились на начальном этапе, не заходя далеко.

Следовало бы ответить. Не важно, в какой манере. Позволить капельку откровенности и признаться во всём или же вновь повысить голос и заорать, что Рекса это нисколько не касается.

Чем дольше тянулось молчание, тем сложнее было подобрать нужные слова. Но Рекс не торопился уходить. Он не двигался с места и не улыбался подначивающе, предлагая нагородить тут сотни историй о своих подвигах, вдохновенно созданных в попытке похвастать перед сверстником.

Возможно, он уже успел самостоятельно ответить на свои вопросы и представить детку с кем-то определённым из числа общих знакомых.

Подтвердись догадка Льюиса, он бы почувствовал себя мерзко.

– А ты? – слова сорвались с губ прежде, чем Льюис понял, что именно спросил.

Рука привычно потянулась к белой ленточке, перехватывающей волосы. Льюис пытался успокоиться после того, что сказал, не подумав, как следует.

Рекс приподнял угол рта в подобии улыбки, словно давно и страстно ждал этого вопроса. На лице без труда прочитывалось торжество, и Льюис готов был поспорить, что через несколько секунд на голову ему вывалят ворох ненужных подробностей, не упустив ни единой детали.

Однако Рекс отличился. Он не пытался бравировать собственными подвигами, да и столь громким словом свои опыты не именовал.

– Да, – кивнул согласно Рекс и зачем-то повторил. – Да.

Для закрепления пройденного материала, наверное.

Льюису хотелось надеяться, что вышеозначенные действия происходили до появления Рекса на территории академии и не с кем-то из общих знакомых.

Ему было довольно неловко представлять, как Рекс тащит кого-то постороннего в их комнату, пока он, Льюис, обсуждает очередной ночной кошмар со своей неизменной наставницей.

Он сидит в кресле, пьёт горький чай и давит в себе реальные чувства, не позволяя окружающим увидеть слабости, а в это время Рекс превращает их комнату в бордель. Возможно, даже укладывает пассию на кровать соседа, не желая портить свою.

Стоило признать, что такие мысли вообще не должны были посещать его голову. Нисколько не заинтересованный в общении человек вряд ли станет думать о поступках другого индивида.

А он вот думал. И прогонял перед глазами созданный воображением видеоряд. Прямо сейчас. В подробностях.

– И давно?

– Год назад. Впервые. Потом ещё пару раз. В академии – нет. Если тебя это интересует. Не говори ничего, у тебя мысли буквально на лице написаны. Не волнуйся, я понимаю, что такое брезгливость, и не стал бы использовать твою кровать для своих целей. Меня вполне устраивает та постель, что отдана в моё распоряжение. Когда мне захочется привести сюда кого-нибудь, обязательно поставлю в известность, чтобы…

Он сделал выразительную паузу, заставив Льюиса насторожиться.

– Чтобы?

– Не травмировать твою психику ещё сильнее, – пояснил Рекс. – На прошлый вопрос можешь не отвечать.

– Почему?

– Я уже знаю ответ. Это очевидно.

– И насколько же?

– Максимально, – признался Рекс. – Леди из Шалотт не покидает свою башню, целыми днями лишь прядёт пряжу и наблюдает за внешним миром через зеркало. Если она выберется за пределы замка, то, несомненно, погибнет. Тем не менее, однажды она бросит всё, сядет в лодку и отправится в своё последнее путешествие. Она не пожалеет жизни ради определённого человека. Вот только подходящего Ланселота, способного завладеть её мыслями, пока нет, и она продолжает ждать своего часа. Ах, милая волшебница Шалотт…

– Какое отношение она имеет ко мне? – нахмурился Льюис.

Он прекрасно прослеживал аналогии, проводимые Рексом. Тут всё тоже было очевидно, как и в случае с ответом на вопрос, касающийся его сексуального опыта.

Из всего многообразия литературных произведений Рекс выбрал самое близкое к их ситуации повествование, и тут только человек, совершенно не имеющий представления о содержании данной баллады, мог споткнуться, не понять, о каких событиях речь.