Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Льюис несколько секунд внимательно смотрел на число, подсвеченное в календаре, потом решительно закрыл приложение и отшвырнул телефон как можно дальше.

Время летело с потрясающей скоростью, а он этого даже не замечал, полностью погрузившись в душевные переживания, связанные с событиями, наполнившими его жизнь в последние два месяца.

Казалось, что только пару дней назад представители театрального дуэта обращались к нему с вопросом, где можно отыскать Рекса, чтобы отрепетировать вместе с последним задуманные сцены из готовящейся постановки.

На деле прошло целых три недели, и вот уже Хэллоуин на пороге. Можно развешивать на окнах фигурки чёрных кошек, зажигать свечи, слизывать ярко-красную карамель с яблок и набивать карманы кэндикорном.

Шутка или угощение?

Ни то, ни другое, пожалуйста. Просто отстаньте и не пытайтесь расшевелить этого мрачного юношу. Он не умеет улыбаться и в процессе лишь испортит вам настроение.

Льюис и сегодня не собирался изменять своим привычкам.

Пока школа напоминала собой обезумевший муравейник, а ученики готовились весело встретить наступление праздника, Льюис в очередной раз обнимался со своим ежедневником, оставляя на страницах короткие замечания. Он знал, что не покинет комнату и не станет принимать участие во всеобщем веселье. У него просто не было поводов для радости.

Кроме того, никто не гарантировал, что там, на празднике, кто-то вспомнит о тонкостях общения, столь необходимых для Льюиса. Он понимал, что люди будут толкаться, сновать из одного конца зала в другой, разыскивая компанию, с которой можно повеселиться, некоторые будут хлопать по плечам каждого, кто попадётся у них на пути, предлагать присоединиться к ним.

Он там окажется лишним.

Он будет нервно сглатывать каждый раз, когда кто-то подойдёт к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки, закрывать глаза и шумно сглатывать, стараться выровнять дыхание и привести его в норму.

Это всё сведёт его с ума, окончательно расшатав психику, как выразился бы Рекс.

Решающим фактором станет темнота.

Конечно, темнота, в которой оживут кошмары. Она будет действовать на нервы, заставляя вновь переживать ужасные моменты прошлого.

При таком раскладе лучше действительно не рисковать и лишний раз за пределы комнаты не высовываться.

Пока остальные ученики сновали туда-сюда, уделяя время подробностям карнавального шествия и прочим пунктам праздничной программы, Льюис мечтал только о том, чтобы праздник поскорее закончился и остался в прошлом.

Эти разговоры его раздражали.

Одноклассники активно обсуждали костюмы, в которых появятся на своеобразном балу. Льюис решил, что и этим озадачиваться не станет.

Всё равно приготовленный наряд останется невостребованным, как и все остальные наряды, некогда переданные ему Адель.

В отличие от сына, она любила праздники, потому отчаянно хотела, чтобы Льюис перестал замыкаться в себе, попробовал перебороть панический страх и выбраться за пределы комнаты. Не важно, в костюме или нет, но пусть сходит на этот бал, пообщается с одноклассниками или учениками параллели.

Они не сделают ничего плохого. Правда, не сделают.

Льюис принимал из рук матери коробки с подношением, возвращался в академию и, не распаковывая, отправлял их в шкаф. Там они и лежали невостребованными вплоть до конца учебного года. Льюис старался о них позабыть, что благополучно и проворачивал. Вспоминал о потраченных впустую средствах только летом, когда уезжал домой, покидая академию. В процессе сбора вещей.

Тогда-то он действительно вскрывал коробки, проводя острым лезвием по клейкой ленте, сдирая подарочную бумагу, не жалея. Доставал очередной костюм и перетряхивал его. Создавал видимость, будто давным-давно использовал предложенный наряд и повеселился вместе с одноклассниками, а не просидел в полутёмном помещении, прислушиваясь к шагам, доносившимся из коридора, смеху других учеников академии и их оживлённым разговорам.

В этом году Адель привычкам не изменила. Льюиса вновь ждала коробка с карнавальным нарядом.

Льюис сдержанно поблагодарил мать и поспешил выскочить из машины, чтобы лишний раз не демонстрировать истинные настроения. Каждый раз, когда она просила его стать чуточку активнее и перестать прятаться от жизни в прошлом, он оказывался близок к тому, чтобы удариться в слёзы, а реветь на глазах у матери было слишком стыдно.

Она и без того положила огромное количество лет и сил, направленных на то, чтобы вытащить его из тёмной ямы воспоминаний. Билась, как голубь о раму, утыканную ножами, оставляя на острых лезвиях бесчисленное количество капель крови. Она, несомненно, готова была продолжать борьбу, не считая её бессмысленной. Однако время шло, а внушительных успехов они в своей борьбе не достигли.

Льюис знал, что, оставаясь в одиночестве, Адель перестаёт фонтанировать идеями и улыбаться.

Именно тогда, когда он уходит, мама позволяет слабостям прорваться наружу и плачет.

Как вариант, рыдает навзрыд.