Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Терренс почувствовал, как во рту пересохло, а горло сдавило.

Несмотря на то, что большую часть времени он старательно делал вид, что на дальнейшее развитие собственной жизни ему плевать с Тауэрского моста, волнение всё-таки было, немаленькое притом.

И оставалось только верить, что люди, составляющие прогнозы результатов его A-levelа, не занизили все показатели до минимума.

– Все мне? – спросил Терренс, вспоминая, сколько именно запросов было отправлено.

Конечно же, ему хотелось не плестись в хвосте, а оказаться в числе лучших, влиться в те самые пятнадцать процентов выпускников «Орхидеи», которые становились после обучения в стенах этой академии студентами Оксфорда и Кембриджа. Но его вполне могли проигнорировать, предложив выбор из чего попроще, раз уж он не удосужился зарекомендовать себя в глазах преподавателей.

– Нет. Есть кое-что для Мартина. И несколько для Рендалла Стимптона. Кажется, твой одноклассник?

– Да, – отозвался Терренс, нахмурившись.

Упоминание этого имени, в очередной раз, его взбесило. Опытным путём он выяснил, что даже присутствие Рендалла поблизости не обязательно, чтобы нервы натянулись до предела, а раздражение превысило лимит.

Надо же, какое совпадение!

И здесь он к их семье прибился.

Всего одна случайность, но какая мерзкая – словами не передать.

– Мистер Уилзи!

Дверь в кабинет распахнулась так стремительно, что Терренс, обычно не испытывающий страха от подобных мелочей, вздрогнул. Стелла прижалась к нему ближе, и он, кажется, услышал, как бьётся от страха крысиное сердечко.

– Анжела, что случилось? – спросил Альберт.

Терренс, посмотрев на посетительницу, смерил её презрительным взглядом и поспешил отвернуться. Его раздражало подобное поведение, демонстрирующее полное отсутствие манер. Перед тем, как врываться в кабинет директора, могла и постучать ради приличия.

Если специалист по воспитательной работе пренебрегает правилами, что можно говорить о детях, которые смотрят на пример вопиющей беспардонности?

Анжела, скорее всего, заметила взгляд, адресованный ей, потому что тихо кашлянула, вытянулась по струнке и вместо того, чтобы поднимать крик, начала говорить нормальным, хорошо поставленным голосом.

Терренс, поймав собственное отражение в стекле, усмехнулся едва заметно. Основами манипуляции персоналом он овладел неплохо, только что это было наглядно продемонстрировано.

– Форс-мажорные обстоятельства, мистер Уилзи. Ваше присутствие просто необходимо.

Она выглядела по-настоящему несчастной, и Терренс без труда определил, почему. Скорее всего, уже неоднократно успела пожалеть о том, что пришла работать в школу, а не выбрала какую-нибудь менее нервную профессию, где не приходится ежедневно контактировать с подростками и шаловливой мелочью.

– Терренс?

– Да, отец?

– Я пойду, посмотрю, что там случилось. Возьми ваши с Мартином письма, остальные убери обратно. Договорились?

– Конечно, – губы сами собой растянулись в улыбке. – Я всё сделаю.

– Хорошо. Я на тебя надеюсь.

Альберт положил письма и ключ на стол, в последний раз посмотрел в сторону сына, надеясь, что тому не придёт на ум какая-нибудь гадость, но наставления давать в присутствии посторонних не стал и последовал за Анжелой. Стук закрывающейся двери как будто пробудил Терренса ото сна.

Улыбка, украшавшая лицо, моментально погасла, превратившись в хищный оскал.

О, с каким бы удовольствием Терренс сейчас выбрал из общей стопки те письма, которые ему предписывалось положить обратно, разорвал их на мелкие кусочки, а потом ещё и сжёг для надёжности, чтобы Стимптон продолжал пребывать в неведении. Но, к сожалению, сделать это не позволяла ответственность, возложенная на его плечи отцом. При всей своей зашкаливающей ненависти подводить членов своей семьи Терренсу не хотелось.

Рендалл – не в счёт.

Он Терренсу – не семья, а так… Заезжий гастролёр.

Вместо того, чтобы разорвать письма или просто спрятать их как можно дальше, чтобы никто не нашёл, Терренс решил полюбопытствовать, куда же направится после окончания школы их идеальный ученик, коему практически все учителя, единогласно, пророчили блестящее будущее.

Учитывая некоторые особенности его семейной жизни, не лишним было обратить взор в сторону медицины. Но вряд ли Рендалл планировал кутаться в белый халат.

Его естественные науки тоже не особенно занимали. В этом они с Терренсом были похожи.

Терренс перебирал письма, сортируя. Мартину, снова Мартину. Ему самому, в очередной раз Мартину. Ему, опять ему.

Кажется, отец сам всё распределил – письма, адресованные Рендаллу, лежали снизу.

Терренс разложил их веером на столешнице и теперь с интересом рассматривал штемпели, желая узнать больше о будущем потенциального родственника.

Оксфорд, Эдинбург, Лондон, Манчестер.

Терренс сглотнул.

Учебные заведения, ответившие Рендаллу, в точности копировали географию его собственного выбора. Ни больше, ни меньше. Ровно столько же ответов, сколько и ему. Для полного погружения в шоковое состояние не хватало лишь знаний о направлении образования.

Оно-то у них точно не совпадёт, правда?