Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Я просто всерьёз задумался о будущем, и о том, как сложится моя жизнь в дальнейшем, – произнёс, удивляясь, почему над головой до сих пор не вспыхнула яркая неоновая надпись «лжец», сопровождаемая стрелочкой, указывающей прямо в макушку.

Возвращаясь в комнату после разговора с Сесиль, Льюис гадал: увидит соседа, или репетиция продолжается, и Рекс ещё не вернулся? Можно было, конечно, заглянуть в актовый зал, но он не стал этого делать. Хватило первой попытки и замеченных прежде дружеских объятий, коими Рекс обменялся с Альбертом.

Остановившись напротив двери в спальню, Льюис сделал глубокий вдох, досчитал до десяти и шагнул внутрь.

Рекс находился там в гордом одиночестве. Обещание, данное прежде, оставалось в силе. Он никого к себе не приводил и ни разу не побеспокоил Льюиса, желая получить разрешение на приём гостей. Входил в положение, что называется.

– Привет.

– Виделись уже, – произнёс Льюис, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. – И с утра, и на уроках, и в столовой.

– Ну да. – Рекс усмехнулся. – Но с чего-то же начинать разговор нужно.

– С проблемы, которая заставила ко мне обратиться.

– А просто так, без особых на то причин, с тобой нельзя заговорить?

– Можно. Только зачем?

Рекс тяжело вздохнул, без слов выражая отношение к сложившейся ситуации. В этом выдохе прочитывалось что-то вроде «безнадёжен».

Что ж, Льюис был с ним солидарен.

Он оттолкнулся ладонью от двери, разулся и прошествовал к кровати, продолжая крепко сжимать ручки сумки. Интуиция настойчиво подсказывала, что разговор, затеянный Рексом, напрямую связан с бумагами, украденными Льюисом.

Он себя вором признавать отказывался, придерживаясь мнения, что позаимствовал их. На время. В профилактических целях.

– Послушай, возможно, мой вопрос покажется тебе странным, но, признаться, больше обратиться не к кому. Я сегодня немного замотался и, уходя на репетицию, оставил на столе один из вариантов сценария. У Эштона, конечно, есть ещё, если черновик пропал, то восстановить реально, не проблема. Просто у Эштона он в первоначальном виде, а тот, что был здесь, содержал определённые правки. Там немного оставалось, большую часть я уже доработал, но…

– Это те замаранные листочки, валявшиеся на столе? – поинтересовался Льюис, хотя и без того знал, что да, именно они.

– Точно.

– Ясно.

– Льюис?

– Что? – он снял пиджак и повесил вещь на спинку стула.

Впервые за время разговора соизволил обернуться и посмотреть на Рекса. Тот старался контролировать себя и не демонстрировать недовольство, так и рвавшееся наружу.

Понял, что не обошлось без постороннего вмешательства?

Само собой.

Тут любой бы понял, кто не лишён способности создавать логические цепочки.

– Куда ты его подевал?

Льюис улыбнулся снисходительно, но промолчал.

– Я, кажется, задал тебе вопрос.

– А я, кажется… Да нет, стопроцентно не хочу на него отвечать.

Льюис потянул узел на шейном платке, развязывая. Швырнул часть форменного наряда на сидение стула.

– Вообще-то чужой труд принято уважать.

– Вообще-то я говорил, что эта комната разделена на две части, – произнёс Льюис, сверкнув глазами. – Можешь делать, что угодно на своей территории, но на мою половину соваться не стоит, потому что в противном случае, всё, попавшее ко мне оттуда, полетит в мусорный бак. Ничего личного, Рекс. Просто законы общежития. Нашего общежития.

– Хочешь сказать, что отправил результат моих стараний в мусорку? – спросил Рекс.

– Да, – с лёгкостью солгал Льюис.

– Иди, – прошипел Рекс, мигом растеряв всю показную доброжелательность. – Ищи.

– И не подумаю, – Льюис вновь дёрнул плечом, демонстрируя пренебрежение к таким заявлениям.

В представлении, события, происходящие после подобного диалога, должны были разворачиваться в ином направлении. Раздавался грохот от соприкосновения двери с косяком, а Рекс на реактивной скорости вылетал из комнаты, желая самостоятельно достать из мусорного бака неоценённый соседом шедевр. Когда он вернётся, сценарий будет лежать на столе, дожидаясь законного владельца. Льюис ничего не скажет, не станет отпускать ядовитых замечаний относительно необходимости хранить вещи там, где им самое место, а не разбрасывать их, где попало.

Он снова спрячется за личиной невидимки и будет в сотый раз перечитывать балладу о незавидной судьбе леди Шалотт, ставшую наставлением, напоминанием о том, чем заканчиваются такие истории.

– Я почти год терплю твои выходки и слова против не сказал, но стоило один раз совершить ошибку, и на меня сразу же спускают всех собак. Тебе так сильно мешал этот сценарий? Под его тяжестью стол ломался, что ли? Или лично твоя жизнь?

– Правила есть правила, – произнёс Льюис, сложив руки на груди. – Я говорил тебе об этом, предупреждал заранее. Ты сам виноват в том, что случилось.