Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Кэри пришлось переступить через себя и свои принципы, постараться не вспоминать о скандале с первым порнографическим роликом и о жгучем приливе стыда, вкупе с отвращением к себе, что так и рвались наружу. Ценой немалых усилий ему удалось сохранить лицо в ситуации, говоря откровенно, грязной и отвратительной. Скандальной. А потом удалиться с гордо поднятой головой, сделав вид, что всё нормально, обыденно и совсем не унизительно.

Ладонь прошлась по гладкой столешнице, забирая флэшку, сжалась в кулак, и Кэрмит тенью выскользнул в коридор.

В кабинете директора остались представители старшего поколения обеих семей, виновник случившегося, директор и Алекс.

Последний задерживаться в компании взрослых не стал, он последовал за Кэри. Видел, как тот сломал флэшку и выбросил, уничтожая вместе с информационным носителем и неприятные воспоминания уходящего дня.

Поняв, что одиночество его нарушено присутствием постороннего, Кэрмит обернулся. На лице промелькнули отблески тревоги, между бровями пролегла складочка. Когда он увидел, кто именно решил составить компанию в прогулке по академии, улыбнулся и произнёс:

– Спасибо.

Не в первый раз за этот вечер, но теперь по-особенному тепло.

В принципе, на улице им больше нечего было ловить. Они могли спокойно вернуться в общежитие и разойтись по своим комнатам, однако отправились в беседку, считавшуюся здесь одним из самых уединённых, но вместе с тем одним из самых популярных мест. Туда многие приходили, чтобы побыть наедине со своими мыслями.

Кэрмиту просто хотелось поговорить. Алекс не возражал. В противном случае, не стал бы принимать предложение, используя любую из стандартных отговорок. Сказать, что у него дела, быстро попрощаться и свалить во вполне известном направлении.

Они провели в беседке приличное количество времени, вернувшись в общежитие за десять минут до отбоя. В столовую, конечно, не успели. Душ принять не успели тоже.

В эту ночь Кэрмит спал, как убитый, и впервые за долгое время по-настоящему отлично выспался.

Угрызения совести его не мучили.

Мысли о совместной тайне почему-то казались невероятно сладкими. Было в этом что-то извращённо-романтичное. Снимать ватными тампонами кровь с полиэтилена, протирать рукоятку ножа, чтобы на ней не осталось отпечатков, прятать улики, подбрасывать самую главную из них в мусорку, стоявшую на этаже, где обитал Арлет.

Шпионские игры начального уровня – профессионалы посмеялись бы от души. Но Кэрмит смотрел на них с иного ракурса и считал, что это, по меньшей мере, волнительно.

Когда их с Алексом вызвали к директору, они оба успели морально подготовиться к экзекуции, обсудив тактику защиты несколько раз, добавляя нужные детали, убирая лишнее.

Переступая порог кабинета, Кэрмит не нервничал. Алекс тоже выглядел спокойным и собранным.

Жертвы не должны бояться общения с правосудием, пусть это останется привилегией преступников.

Кэрмит на тему своих взаимоотношений с Арлетом старался не распространяться. Вовсе не потому, что не доверял Алексу. Не потому, что мысленно успел прокрутить ситуацию, в которой Алекс использовал бы его откровение в качестве компромата и попытался утопить, а по причине личных ощущений и переживаний.

Находясь в комнате, он старался делать вид, будто относится к таким событиям жизни с равнодушием. В беседке от равнодушия осталась малая часть, и, несомненно, Алекс понял всё без слов. Кэри перехватывал его взгляд и понимал, что всё невысказанное давно осознанно, проанализировано и усвоено.

Алекс не задавал вопросов, не пытался словами устроить сеанс препарирования, он сделал это в молчании, не прилагая огромного количества усилий. Он чувствовал, пропускал ощущения Кэрмита через себя, примерял их и делал выводы.

Ещё раз после разговора они столкнулись в душевой, куда забежали почистить зубы, раз уж с душем ничего не сложилось. Занимались гигиеническими процедурами в молчании, словно не было посиделок в беседке и уз, замешанных на крови.

Лишь в самом конце Алекс улыбнулся, заметив в зеркальном отражении, что Кэрмит смотрит на него.

– Береги себя, – произнёс назидательно и удалился.

Кэрмит даже ничего в ответ сказать не успел.

Его не покидало странное ощущение, будто Алекс испытывает чувство вины перед ним. Непонятно какими причинами спровоцированное.

Общая тайна связала их сильнее, чем прежде, но не способствовала изменениям в отношениях. То есть, какие-то подвижки были, но явно не в том направлении, что импонировало Кэрмиту.

Они по-прежнему сидели рядом на занятиях, разговаривали чаще и активнее, нежели в былое время, но Кэри чувствовал, что его старательно записывают в категорию приятелей, несмотря на то… Несмотря на наличие личностного интереса не самого целомудренного направления, если можно так выразиться.

Причин такого поведения при желании можно было подобрать немалое количество, но Кэрмиту в голову с завидным постоянством лезла одна.