Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Роуз вместе с остальными не смеялся, ему вполне хватило морального удовлетворения, подаренного развитием ситуации в нужном ключе. Честно говоря, не хотелось ему смеяться, потому он почти сразу от Гаррета отвернулся. Ощущал тяжёлый взгляд, направленный в затылок, но не оборачивался. Понимал, Гаррета шутка зацепила, не в лучшем смысле этого слова. Она заставила его негодовать. Он, может, и не расчленял Роуза в мыслях, но мучительной смерти ему точно желал.

Марвел затащил его в пустую аудиторию настолько стремительно, что даже коротко вскрикнуть, привлекая внимание, не получилось, прижал к стене, навис сверху, едва не зарычав от переизбытка эмоций. Впечатал кулак в вертикальную поверхность, в паре сантиметров от головы Роуза.

– Послушай, ты… – начал, выдохнув шумно.

– Не оценил мою шутку? – поинтересовался Роуз, улыбнувшись.

Чтобы выглядеть мерзко, ему не нужно было прикладывать большое количество усилий. Это для мало-мальски выраженной привлекательности приходилось ломать природу, а вот стать в глазах окружающих уродливее обычного выходило в два счёта. Достаточно было лишь приподнять уголки губ, добавив к отвратительной картине определённый взгляд, неоднократно отрепетированный и успешно применяемый.

– Я тебе за такие шутки голову в следующий раз проломлю, – пообещал Гаррет.

– Попробуй.

– Я не попробую. Я сделаю.

– Посмотрим.

Роуз упёрся ладонью ему в грудь, оттолкнул без особого труда и удалился, не испытав трепета перед угрозой, которую и назвать-то таковой было сложно. Лишь посмеялся надменно, без слов выражая отношение к ситуации.

Плевать он хотел на эти попытки устрашения. Жаль, что только на них, а не на Гаррета.

Вечер дня влюблённых Роуз проводил без пользы, но продуктивно, нарушая сразу несколько школьных правил. Распитие на территории академии спиртных напитков, пребывание на улице после отбоя, да ко всему прочему, не в одиночестве, а с девушкой, случайно попавшей в поле зрения, но согласившейся составить компанию. Роуз отчаянно нуждался в компании, потому готов был первому встречному предложить совместное пьянство. Опускаться до такого не пришлось. На помощь пришла Лайза, желавшая подлатать разбитое сердце. Вообще-то Розарио её терпеть не мог, считая, что такие вот тихушницы, вроде Фэррис, обычно и оказываются наиболее мерзкими существами, что живут за счёт сбора и распространения сплетен, но в тот вечер накатило, и он предложил ей вместе выпить. Она согласилась.

Если кто-то и занимался в тот вечер сбором сплетен, так это именно Роуз. Ему впервые довелось столкнуться с настолько классическим проявлением действия алкоголя на организм, в ходе чего обречённое унылое мероприятие стремительно сменило статус и стало более или менее забавным.

Роузу было приятно думать, что не только его жизнь полна проблем и неудач. Нет, он и прежде знал, что не существует людей, у которых всё-всё гладко проходит, а мечты исполняются по щелчку пальцев, но настоящее облегчение испытывал, когда слышал это от самих собеседников, а не делал умозаключения на основании собственных наблюдений.

Стоя за школой, они распивали вино из пластиковых стаканчиков и откровенничали. Правильнее будет сказать, что в основном трепала языком Лайза, а Розарио лишь внимательно слушал, время от времени выплывая из бесконечного водоворота мыслей и задавая наводящие вопросы. Лайза жаловалась на собственные промахи и на то, что умудряется каждый раз неудачно влюбляться. Сколько раз пробовала, столько же и совершала промахов, не получая ответа на свои чувства. Но если Ник сказал ей об этом вежливо, ещё и извинился за невозможность ответить на чувства, то первый кандидат на роль великой любви воспылал к Лайзе ненавистью. Глен…

– Глен? – эхом повторил Роуз. – Томпсон, что ли?

– Он самый, – подтвердила Лайза.

От небольшого количества алкоголя у неё уже заплетался язык и, как она говорила, немного кружилась голова. Однако когда Роуз отказался наливать дополнительную порцию, Лайза сама выхватила у него из рук бутылку и сделала несколько глотков прямо из горлышка.

Роуз удивлённо вскинул бровь, но с нравоучениями и попытками наставить одноклассницу на путь истинный не полез, рассудив, что она сама вольна решать, как поступать со своей жизнью. Быть может, голова у Лайзы разболится окончательно, быть может, появится тошнота, а ком подкатит к горлу. Пусть блюёт, главное, чтобы не на его, Розарио, пиджак. Остальное его не волнует.

Каждый учится на своих ошибках, иначе никогда ни до чего не дойдёт.

– Вы давно знакомы?

Роуз никогда бы не подумал, что этим людям доводилось пересекаться прежде. Будучи одноклассниками, они ни единой фразой друг с другом за время, прошедшее с начала года, не обменялись. Срок был не то чтобы внушительный, но и немалый. Особенно нелепо это молчание смотрелось на фоне неплохого общения Лайзы и Сибиллы. Они не были подругами, но приятельские отношения поддерживали. Глен Лайзу просто не замечал.

Теперь, после признания Лайзы, понял, что всё делалось намеренно, в отместку родителям и «сюрпризу», навязанному ими в определённый период жизни.