Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Роуз сжал зубами кончик ключа и вскоре втянул вещицу в рот целиком, не без удовольствия отмечая, что Глен смотрит на него дикими от изумления глазами. Объяснять свои мотивы, говоря, что, на самом деле, даже не думал глотать спасительный кусочек металла, он не стал.

Прихватив форменный пиджак и камеру, Роуз вышел в коридор. Плотно прикрыв дверь, прислонился к ней спиной и выплюнул ключик на ладонь. Спрятал в карман, извлекая оттуда флэшку и меняя её на другую, практически чистую, где единственное, что хранилось, так только парочка снимков природы и памятников архитектуры.

Глен, видимо, времени даром не терял, сумел избавиться от ленты, до телефона дотянулся и позвонил приятелю. Роуз не знал, что Глен Гаррету наплёл, не представлял ни в деталях, ни в общих чертах. Говоря откровенно, не хотел узнавать. Хороших слов там быть не могло, а гадостей он наслушался за несколько лет на пару жизней вперёд.

Роуз рассчитывал проскочить мимо Гаррета.

Уйти незамеченным ему не светило, но не попытаться выйти из столкновения с минимальными потерями, при наличии шанса, было достаточно глупо. И Роузу практически удалось осуществить задуманное, однако Гаррет догнал, схватил за воротник пиджака, зацепив ткань вместе с волосами, не собранными в хвостик, а свободно распущенными по плечам, потянул – характеристика «рванул» подходила намного сильнее – на себя.

– Попался, папарацци недоделанный, – прошипел угрожающе.

Три слова, послужившие началом разговора с непредсказуемым финалом.

Частично непредсказуемым.

Роуз давно смирился с мыслью, что их с Гарретом попытки поговорить ни к чему хорошему не приведут, сегодня получил очередное подтверждение.

Не удивился.

Осознавал, что утром школа получит очередную сенсацию, попутно наблюдая появление одноклассников, способных послужить отражением друг друга. Практически симметричные раны, неидентичные, но оставшиеся у обоих гематомы… У одного синие пятна, чётко проступающие на запястьях, у другого – на горле, там, где сжималась ладонь, желавшая удушить.

Гаррет не упустит случая и в обязательном порядке придумает очередную охерительную историю.

Роуз вот не представлял, какими подробностями реально облагородить рассказ, чтобы он не походил на бред сумасшедшего, но у него вообще, по жизни, с фантазией было не очень. А Гаррет мало того, что фантазировал отменно, так ещё и даром убеждения обладал.

Нелюбимые и недорогие одноклассники – за редким исключением – верили, как миленькие.

Чёртовы фанатики, не умеющие думать своей головой.

Подавись…

Ключ, выхваченный из кармана, полетел Марвелу в лицо.

Гаррет не стал ловить, увернулся. Кусочек металла приземлился на пол с лёгким стуком, но поднимать его и бежать на помощь к нуждающемуся в ней однокласснику, никто не торопился.

Роуз тыльной стороной ладони стирал кровавую дорожку, стекающую по подбородку, попутно удивляясь, как при таком раскладе у него все зубы остались на месте. Ударил Гаррет, вложив душу, с любовью к искусству.

Своих бы друзей из баскетбольного клуба так бил, когда они Роуза грязью поливали.

Но нет. Разумеется, нет. Многого хотите, мистер Астерфильд-младший.

Есть люди ценные, есть те, о ком отзываются крайне нелицеприятно, наподобие «пучок за пятачок».

Роуза Гаррет явно ко вторым причислял, не скрывая истинного отношения.

Тем удивительнее было осознавать реальность дальнейших событий, приходя к выводу, что они имели место и не являются результатом деятельности разгулявшегося в полную силу воображения.

Перехваченные запястья.

Боль. Слабее, чем в первый раз, но она ощутима.

Снова боль.

Прикушенная губа.

Привкус крови на языке.

Прикосновение, которое никак иначе, кроме как поцелуем не назвать.

Вытаращенные от изумления глаза.

И снова удар. Теперь уже не полученный, а отданный.

Настаивать Гаррет не стал, сделал несколько шагов назад, прижал запястье к губе, усмехнулся, перехватывая ненавидящий взгляд.

– Истеричка, – произнёс насмешливо.

– Урод моральный, – не остался в долгу Роуз. – С чего вообще такие порывы? Пообщался с дружком, а тот в красках расписал, что и как? Вы во многом похожи. Не удивлюсь, если некто рассказал, как самозабвенно меня драл часа три кряду, а я хныкал и умолял продолжить. Хочешь проверить, хватит ли меня ещё и на тебя? Не хватит. Не старайся.

Стоя напротив Гаррета, сложно было не думать о периоде дружбы.

Милые воспоминания.

Несколько лет, проведённых в составе тройственного союза, когда казалось, что эта дружба продлится ещё не одно десятилетие, и школьные друзья таковыми навсегда останутся, не потерявшись окончательно. Какие бы перемены не происходили в их жизни, они обязательно продолжат общаться. Поддержат в трудную минуту, порадуются в моменты счастья.

Какая наивность, право слово.

На поставленный вопрос Гаррет не ответил, посчитав безмолвие оптимальным вариантом. Простояв друг напротив друга в молчании, они разошлись в разные стороны. Первым зрительный контакт разорвал Гаррет. Подошёл к ключику, остававшемуся невостребованным, наклонился, поднимая необходимую вещь, и направился в сторону лестниц.