Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Несколько минут понаблюдав за происходящим, она вынесла окончательный вердикт, заставивший Энтони почувствовать, как вдоль позвоночника поползла противная капля холодного пота, а руки сами собой сжались в кулаки.

Мишель подтвердила его подозрения.

Терренс действительно пытался изобразить страсть, проснувшуюся в его душе столь стремительно и ярко, что он не нашёл сил для сопротивления.

– Но, знаешь, она-то тоже поддерживает его начинания, – вздохнула Мишель. – Я бы так не смогла.

– С Терренсом? – хмыкнул Энтони.

– Нет, – покачала головой Мишель. – Вообще.

И не обманывала, в принципе.

За весь вечер она практически не разговаривала с Троем, несмотря на то, что ей этого отчаянно хотелось. Присутствие большого количества посторонних, наблюдение родителей и природное благородство, которым она обладала – Энтони не отрицал этого, несмотря на то, что Мишель ему не слишком нравилась, – ставили преграды на пути к откровенной демонстрации чувств и желаний.

Кейт вышеперечисленные факторы, за исключение второго, поскольку старшего поколения Бартонов поблизости не наблюдалось, не останавливали.

Энтони готов был поспорить: она смотрит в глаза Терренсу и жаждет, чтобы его ладонь соскользнула с талии, поднялась немного выше, и пальцы потянули шнуровку, развязывая аккуратный бантик, чтобы в дальнейшем снять это платье за ненадобностью.

Если это видел Энтони, совершенно не заинтересованный в личности Кейт, то Рендалл, коего любовь к данной девушке лишила сна, покоя и желания находиться рядом с Терренсом, должен был закипать от прилива ярости.

Однако удалось обойтись без кровопролития.

Неизвестно, какие мысли бродили в голове Терренса.

В благополучном разрешении конфликта его заслуги не было. Тут следовало поблагодарить, в первую очередь, Рендалла. За то, что не влез и не разбил флиртующую пару, а вместо этого удалился. Наверное, понял, что это была проверка его выдержки, а не что-либо иное.

Сложно придумать более примитивный способ для пробуждения ревности. Терренс и не утруждал себя поиском оригинальности. Взял, что давали. Постарался на этом сыграть. И не получил никакого результата.

Потом, когда Энтони отвёл его в сторону и, перестав сдерживаться, устроил разбор полётов, предварительно выхватив из рук очередной бокал, признался, что заставило повести себя подобным образом.

Терренс не раскаивался.

Списать его поступки на опьянение не получилось. Он полностью отдавал себе отчёт в том, что творил. Охотно поведал историю, связанную с танцем. Пригласила его Кейт, а он не стал отказываться, желая не вызвать ревность, как предполагал Энтони, а просто понять, действительно ли Рендалл так сильно и страстно обожает будущую супругу.

– То есть, хотел, чтобы он, доказывая наличие собственнического инстинкта, тебе врезал? – спросил Энтони, усмехнувшись.

Его раздражала беспечность Терренса, но и обижаться на лучшего друга в течение длительного времени почему-то не получалось.

– Нет, – ответил Терренс.

Потом подумал немного, грустно улыбнулся.

– Точно нет?

– Наверное, всё-таки да.

– Идиот, – покачал головой Энтони.

– Не стану спорить.

– И не пытайся, всё равно я разобью твои аргументы в мгновение ока. Продержись ещё час, и всё само собой решится. Гости начнут разъезжаться, и, думаю, они уедут одними из первых. Договорились?

Терренс молчал и старался на собеседника, ставящего условия, не смотреть. Однако Энтони уходить не спешил. Ему нужно было это обещание.

– Ну? – поторопил не слишком вежливо.

– Да. Да! – с бешенством в голосе бросил Терренс, после чего забрал у Энтони свой бокал и удалился.

Энтони потёр переносицу, стараясь успокоиться, и тоже вернулся к гостям.

Вечер подошёл к логическому завершению.

Драка так и не состоялась.

Теперь можно было немного расслабиться и выпить свой заслуженный бокал праздничного шампанского. Что, собственно, Энтони и планировал осуществить. Взял в руки фужер, наполнил его до краёв и собирался сделать первый глоток, когда двери гостиной распахнулись настежь.

Энтони ничего такого не ожидал, вздрогнул от резкого звука и разжал ладонь.

Бокал разлетелся на мелкие кусочки, его содержимое разлилось по полу неаппетитной лужицей.

Обернувшись, Энтони увидел побледневшую от ужаса Мишель.

– Тони, твой друг в саду дерётся с тем светленьким парнем. Рендаллом, кажется.

– Что?

– Они поубивают друг друга, Тони, – прошептала Мишель, зажимая рот ладонью.

– Твою мать, – прошипел Энтони.

Ему ничего не осталось, кроме как, позабыв обо всём, броситься туда, где, по мнению кузины, с минуты на минуту должно было свершиться двойное убийство.

Он боялся опоздать. Перед глазами разворачивались картины одна другой страшнее.

«Кретин», – думал со злостью, мечтая собственноручно придушить Терренса за его чрезвычайную эмоциональность вкупе со вспыльчивостью.

Типичный такой холерический темперамент, не разбавленный вкраплениями иных, более сдержанных психологических портретов.

Полное дерьмо.