Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Терренс раздражённо швырнул перчатки в раковину, оперся на неё ладонями и посмотрел в зеркало, оценивая масштабы бедствия, попутно пытаясь упорядочить мысли, скачущие в голове и с громким стуком отлетающие от стен черепной коробки. Естественно, исключительно в его представлении.

Стоит ему только очутиться рядом с Кейт, как от истории её умопомрачительной любви к Рендаллу ничего не остаётся.

Что и следовало доказать.

Он прежде догадывался, что в рассказах больше фарса и вполне достойного применения комедийного таланта Кейт, нежели истинных чувств. Сегодня сомнений не осталось вовсе, он знал наверняка. Но если всё придумано, ради чего она приняла предложение Рендалла? Что тот сам в ней нашёл? Как они познакомились? Когда речь зашла о потрясающем родстве душ, которого Терренс, знающий обоих, не видел и при пристальном изучении, что одного, что второй?

Кейтлин Эмилия Бартон. Комедии, трагедии. Выступления с привлечением массовки. Дорого, но действенно.

Впечатляюще, он бы сказал. С размахом.

Тогда она заставила их всех впасть в ступор от ужаса, сегодня за считанные секунды спровоцировала драку. Словно судья, стоявший на ринге и объявивший начало боя.

Звук, открывающейся двери, дал понять, что одиночество нарушено посторонним присутствием. Терренс ожидал увидеть в отражении Энтони, пришедшего по его душу с нотациями, несмотря на заявление об их бессмысленности и непродуктивности.

Однако реальность превзошла все ожидания. За спиной стоял Рендалл, и, кажется, его вынужденное соседство не обрадовало. Рендалл скривился на мгновение, потом совладал с эмоциями и произнёс довольно спокойно:

– Если Энтони пытался так пошутить, то у него ничего не получилось. Это не смешно.

– Что именно?

– Предложение привести себя в порядок именно здесь. Не думаю, что у них в доме всего одна ванная комната.

– Не одна, – согласился Терренс.

– Вот и я о том же. Ладно, если уж пришёл, убегать не стану. Позволишь умыться? Или мне подождать своей очереди?

– Проходи, – ответил Терренс, отступая немного в сторону.

Рендалл промолчал, подошёл к раковине, убрал оттуда перчатки и пустил воду.

Терренсу тоже не мешало немного поколдовать над приведением внешности в порядок, но он продолжал стоять на месте, наблюдая за действиями другого человека.

Между собой они случившееся не обсуждали. Здесь нечего было подвергать тщательному анализу и разбору, всё лежало на поверхности, оставаясь доступным каждому из участников драки. Почему один ударил. И почему второй не стал подставлять щёку, а ударил в ответ.

Поднимать тему в разговоре, вновь и вновь обсасывая её, можно было до посинения, но, откровенно говоря, уже не хотелось.

Взгляд Терренса скользил по знакомому профилю, вверх и вниз, повторяя прикосновения, которые он позволял себе в мыслях и запрещал в реальности. Он столько раз действительно прикасался к лицу Рендалла, лаская, а сегодня…

Впрочем, какой резон в сожалениях? Они никогда ничего не меняют, только дёргают лишний раз за обнажившиеся нервы, заставляя чувствовать себя беспомощным перед обстоятельствами.

Рендалл осмотрелся в поисках подходящего полотенца. Терренс, не глядя, схватил одно и подал, не рассчитывая на благодарность. Её и не последовало.

– Я закончил, – произнёс Рендалл. – Можешь заниматься своими делами. Мешать не буду.

Оставив использованное полотенце на раковине, он зашагал к выходу.

Терренс с минуты на минуту должен был остаться в одиночестве, и в этот момент ясно понял, что не может просто так отпустить Рендалла, не предприняв даже жалкой попытки поговорить с ним, что-то объяснить, добавить дополнительные детали к описанию сложившейся ситуации. Хотел услышать его голос ещё раз, но без тех нот злости и презрения, которые наличествовали во время обмена любезностями в саду.

Терренс догнал Рендалла у самой двери.

Одной рукой схватился за ручку, второй упёрся в вертикальную поверхность, не позволяя Рендаллу вырваться. Не прижимался намеренно максимально близко, не пытался прикоснуться, просто мешал выйти за пределы помещения.

– Давай поговорим, Рен. Пожалуйста.

– Мы уже поговорили. Беседа была не настолько приятной, чтобы мне захотелось её повторения.

– Я знаю, что этот жест был ошибкой, но…

– Что? Почему замолчал?

– Посмотри мне в глаза, Рен. Посмотри и скажи всё, что говорил прежде. О том, что любишь Кейт до умопомрачения, что только она пробуждает в тебе желания, что она помогает чувствовать себя живым. Повтори это. От первого и до последнего слова.

– Снова твоя теория?

– Рен.

– Ну, хорошо. Будь по-твоему. Не стану отказывать в такой малости.

Рендалл сменил положение, прислонившись спиной к двери и посмотрев в глаза Терренсу. Он был так близко – ближе почти не бывает. Чуть наклонился, позволив лбам соприкоснуться. В этом жесте не было дикой страсти и сумасшедшей похоти, зато прослеживалась зашкаливающая интимность, от которой Рендалла обдало горячей волной ненужных воспоминаний о прошлом.