Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

В реальности всего-то дел – разорвать открытку в несколько движений на мелкие кусочки и швырнуть смятые обрывки в корзину, предназначенную для бумаг.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он вновь потянулся к связке ключей, брошенной на столешницу. В одном из ящиков хранились письма, присланные университетами. Конечно, по-хорошему, следовало дождаться результатов тестирования и только потом выбирать, точно зная, куда можно податься, а куда дороги закрыты.

Но Терренс пребывал в состоянии сумасшедшей уверенности: несмотря ни на что, он сумел набрать высокие баллы, и выбор его в сравнении с предварительными результатами не особенно сократился. Возможно, остался на прежнем уровне, и он волен поступать куда угодно, нашлись бы только деньги для реализации тщеславных планов.

Куда именно Альберт задевал его письма, Терренс не ведал, потому открывал ящики по очереди.

С давних пор в большинстве из них хранилась важная документация, рассортированная по папкам, и Терренс не собирался к ней прикасаться.

Зная возможную реакцию отца, тут следовало не то, что не прикасаться, а даже не дышать на предложенные бумаги.

В первом интересующих писем не было. Во втором – тоже.

Терренс собирался закрыть его моментально, но тут зацепился взглядом за документы, лежавшие наверху. Финансовая отчётность, приуроченная к пятому и шестому термам. В принципе, Терренса эта сторона вопроса никогда не интересовала, и он собирался закрыть ящик, вновь повернуть ключ – строго два оборота! – но что-то заставило задержать взгляд, а потом вытащить папку, наплевав на негласные, но известные всем Уилзи, правила. Под ней обнаружились финансовые отчёты о поступлении средств за термы с первого по четвёртый. Доход, расход, спонсорские средства, закупка материалов, траты на ремонт и расширение образовательных баз.

Банковские реквизиты тех, кто совершал операции, оплачивая счета, выставленные «Орхидеей».

– Терренс?

Он медленно оторвался от изучения бумаг и поднял глаза в сторону говорившего. Несколько секунд смотрел на Мартина, а потом с облегчением выдохнул, несказанно обрадовавшись своей ошибке. Иногда он путал голоса отца и младшего брата – они были довольно похожи и по тембру, и по интонациям.

В телефонных разговорах, к слову, Альберта и Мартина путали как посторонние люди – родители учеников, решивших напрямую пообщаться с директором академии, так и старые знакомые.

Иногда это служило поводом для шуток относительно того, что Мартину просто на роду написано занять директорское кресло в «Чёрной орхидее». И Мартин посмеивался над этими заявлениями, пока шутка не потеряла актуальность, став для него реальностью.

– Что-то случилось?

– Хотел попросить тебя немного поторопиться, чтобы мама не просекла обман.

– Сейчас, – произнёс Терренс, вновь пробегаясь взглядом по финансовым отчётам.

Мартин перешагнул порог и плотно закрыл дверь, чтобы мать, проходя мимо кабинета, не устроила им допрос.

Подойдя к столу, Мартин посмотрел на выложенные папки и вскинул бровь. Терренс в точности скопировал это действие.

– Это мало похоже на письма из университетов.

– Марти, прошу тебя, не превращайся в отца. Не похоже, конечно, тем не менее…

– Что? Для чего тебе понадобились эти документы? Кстати говоря, я бы не советовал тебе трогать ту папку, в которой находятся сведения за два последних семестра. Отец не успел с ней ознакомиться и собирался уделить время всему этим вечером. Зато вчера дотошно всё рассортировал, и если ты нарушишь что-нибудь…

– Он снимет с меня голову, – продолжил Терренс, перебив Мартина. – Это давно известная вещь. Напоминать не обязательно.

– Извини.

Мартин замолчал и отвернулся, сунул руки в карманы и принялся изучать содержимое книжных шкафов. Они располагались вдоль обеих стен и были забиты под завязку самыми разнообразными изданиями, как научной направленности, так и беллетристикой.

Впервые заметив это, Мартин подумал, что в кабинете отец может просто прятаться от них. Когда они были маленькими и совершали сотню проказ в час, сложно было не сойти с ума от бесконечного топота, звона битых стёкол, когда они роняли очередную вазу или стакан, грохота, попыток догнать сбежавшую Стеллу за номером один, и криков, приуроченных к плану перехвата.

Терренс всех своих крыс называл Стеллами, а поскольку век крысиный оказался недолог, и питомицы умирали, проведя на свете положенное количество лет, нынешняя его любимица проходила под пятым номером.

– Ты тоже, – выдохнул Терренс. – Я не хотел грубить, просто настроение такое.

– Я знаю. – Мартин кивнул в сторону приглашений, которые заметил почти сразу, как только подошёл к столу. – И понимаю, почему ты на всех огрызаешься.

– Иногда мне кажется, что я схожу с ума, – признался Терренс. – А потом прихожу к выводу, что это ещё не конец. Окончательно я свихнусь в тот момент, когда на меня снизойдёт озарение – да, теперь они стали законными супругами, и будут вместе до тех пор, пока смерть не разлучит их. Вот после завершения церемонии бракосочетания я действительно сдамся и окончательно потеряю интерес к жизни.