Будни добровольца. В окопах Первой мировой

«24.9.15. 22:50, доклад в подразд.: противник неск. часов держит передн. край под сильным огнем. 1/96 открыла отв. огонь прим. с 21:00 до 22:00. Выявленная бат. противника на южн. выезде из Лооса подавлена. Подп. Фрике, 1/96».

«23:00. Телефонограмма кап. Мозеля. Фрике: Карл доложил, что пункт набл. в окопе разбит. Надлежит немедл. отправить унтер-офицера в расположение. Лейт. Штойверу использовать для набл. брониров. укрытие».

Райзигер пытается разбудить Рабса, несколько раз зовет его по имени. Тот не отвечает. Он продолжает читать:

«23:20. Доклад кап. М.: на бат. получено из 2-й колонны боепит. 417 гранат и 388 шрапн. Подп. Бургхардт».

«25.9.15. 00:10. Всем батареям ПАП 96: пехота сообщ., что посты прослушивания в р-не Лооса зафиксировали интенс. движение в окопах и оживл. движение поездов во внутр. районах. Всем батареям повысить огневую готовность. ПАП 96».

«00:40. Капитан передает лейт. Фрике, что пошел осмотреть бронированное укрытие. Лейт. Фрике обеспечить повыш. бдительность на постах».

Вдруг гудит телефон. Наблюдательный пост на связи:

– Это унтер-офицер Карл. А, Райзигер, это ты? Просто хотел проверить связь.

Вешает трубку. Райзигеру кажется, можно было сказать и побольше. Он снова берется за журнал.

«25.9. 01:50. Донесение в дивизию: в 1:00 ночи офицерский патруль обнаружил, что противник расчистил проволоч. заграждения перед траншеями».

«01:55. Приказ по полку: артиллеристам всех батарей, находящимся на отдыхе, немедленно выйти на огневые позиции. ПАП 96».

«02:02. Лейт. Фрике передать: срочно предупредить передки 1/96, что они остаются в полной готовности в Аннае. Вахмистру отправить лошадей кап. Мозеля и лейт. Штойвера с сопровождением в расположение офицеров, также срочно отправить на позицию двух вестовых. Подп. Мозель».

Райзигер проверяет часы. Скоро три часа. Еще час до того, как Рабс его сменит. Чем заняться? Что-то здесь нечисто. С другой стороны, на фронте затишье. В нападение не верится. Закуривает сигарету и принимается за письмо родным. Время от времени звонит телефон – всякий раз кажется, что будет какое-то интересное сообщение, но всегда просто проверка связи. Наконец, он сам спрашивает в укрытии, нет ли каких новостей. Унтер Карл говорит вполголоса, что немного может рассказать, что капитан прилег ненадолго и ничего не происходит.

Четыре часа. Райзигер устал. Холодно. Идет к двери, подтягивает брезент на раме в дверном проеме. На миг выглядывает наружу. Уже светает, можно различить очертания домов в Лансе.

Часовые, громко топая, переходят через улицу.

Только собрался присесть, как звуки шагов ускоряются. Что такое?

Один из часовых отгибает брезент и кричит: «Красные ракеты!»

Повсюду кричат: «Красные ракеты!»

Телефон гудит как сумасшедший.

Райзигер срывает трубку, пинает Рабса и слушает приказ из укрытия. На проводе унтер Карл, холоден и спокоен:

– Батарея, к орудиям!

Бросает трубку на стол:

– Рабс, ты на аппарате.

Вверх по лестнице.

– Батарея, к орудиям! – кричит он в комнатушку унтеров. Наверх и на улицу еще громче повторяет ту же команду:

– Батарея, к орудиям!

Не успел спуститься в подвал, как появляется лейтенант Фрике:

– Доложить: батарея готова открыть огонь!

Спустя секунду из укрытия:

– Всей батарее – беглым огнем!

Батарея стреляет. Дома шатает, на стенах подвала осыпается штукатурка.

Рабс:

– Капитан спрашивает, не обстреляна ли батарея?

Фрике идет к аппарату:

– Я сам поговорю с господином капитаном.

Голос Мозеля настолько громкий, что Рабс и Райзигер слышат каждое слово.

– Слышишь? Атака, – говорит Рабс. Оба вслушиваются.

– По всему фронту, черт подери, слышал, Рабс? А наша-то батарея неплохо накидывает!