Будни добровольца. В окопах Первой мировой

Почти стемнело. Красивое теплое небо. Немного звезд. Над позицией ни облака. Наверху лишь глубокая синева.

Штиллер продолжает разговор с того места, где он прервался несколько дней назад:

– Да, Райзигер, вот, кстати, Мюнхен. Представьте, летняя ночь на Изаре, фестиваль художников. Доведется ли нам снова всё это увидеть?

Они на правом фланге, разворачиваются, идут налево, остановившись там, где было второе орудие. Штиллер пинает железяку. Это раньше был хвост лафета.

Перед ними двое убитых сигнальщиков. «Надо хоть жетоны с них снять», – думает Райзигер, наклоняясь.

Вдруг вспышка. Грохот бьет по ушам. Он почти падает навзничь, но выпрямляется:

– Черт возьми, близко прошло, герр лейтенант…

Замечает, что Штиллер шатается. Смотрит на него. Что это?..

Рядом с ним стоит человек, покачиваясь взад-вперед. У человека больше нет головы. Оттуда, где была голова, выстреливает вверх черный фонтан.

Жуть: тело еще стоит, оно еще стоит, клонится то вперед, то назад, да черт подери…

Тело падает на землю.

Райзигер хочет его позвать: «Лейтенант…» или «Герр лейтенант Штиллер…»

Он срывает каску со своей головы. Это же не может быть Штиллер?

Он машет каской. Чувствует, как по лицу ручьем текут слезы. Хочет запрыгнуть в ближайшую яму. В ней видит лицо: это наводчик Цизе – он весело выпускает ему навстречу табачный дым. Поворачивается к другой яме. Ах вот как, они там все спят? Несется дальше. Почти врезается в руку капитану. Всё еще плачет. Хочет что-то сказать. Да, у лейтенанта Штиллера больше нет головы. Просто бросается вперед. Капитану прямо в живот. Говорит:

– Лейтенант Штиллер погиб.

Встряхивается и плачет. Чувствует руку капитана на своих волосах.

– Ну-ка, Райзигер, не будьте ребенком. Мне тоже жаль. Просто это война. Да, Райзигер, лучше всего… я сейчас обсуждал это с оберлейтенантом Россдорфом… мы с вами сходим вон туда, чуть дальше вперед. Можем еще взять с собой одного канонира. Выкопаем там яму. Надо уже посмотреть, что там творится. Это же бред – всё время бить только на тысячу метров. Ну давайте, Райзигер, успокойтесь. Честно говоря, и мне жаль малыша Штиллера. Россдорф, возьмете на себя батарею. Когда будем на переднем крае, дадим две белые ракеты – так вы поймете, где мы. Потом проложите к нам телефон, или попробуем через связных…

– Так точно, герр капитан.

Райзигер надевает каску обратно:

– Мне совершенно наплевать. Штиллеру оторвало голову. Что ж, мы теперь должны…

11

В сотрудничестве с Зарегистрированным Союзом «Немецкая ассоциация по охране военных захоронений» (Берлин) ООО «Центральноевропейское туристическое агентство» (Берлин) в 1926–1927 годах организует индивидуальные и групповые поездки к военным захоронениям во Франции и Бельгии. Количество обращений родственников наших погибших воинов, а также сотни организованных поездок красноречиво свидетельствуют о том, насколько велик интерес к таким экскурсиям. Теперь они могут осуществляться без каких-либо затруднений, путешественник встретит радушный прием в пункте назначения в специально выбранном отеле, ему будет предоставлена машина для посещения кладбища, а вся поездка осуществляется за умеренную сумму, которую можно внести заранее, включая все дополнительные расходы, такие как налоги, чаевые и т. д. Во время групповых экскурсий по военным захоронениям вследствие тщательной подготовки их участники не встречают никаких затруднений, даже если плохо знают или вообще не знают французского языка.

Например, за три дня пути вы можете доехать до кладбища в 20 км от Сен-Кантена, выехав из Кёльна (в Германии 3-м классом, в Бельгии и Франции 2-м классом), включая проживание, питание, проезд на автомобиле и все дополнительные расходы, по цене 80 рейхсмарок. Цена указана за одного человека, для двух и более человек – по 75 рейхсмарок за человека. Цены дают приблизительное представление о предполагаемых расходах.

12

Враг всё барабанит.

У батареи появилась связь с наблюдательным пунктом, обустроенным примерно в трехстах метрах перед позицией. Это яма длиной два метра, шириной пятьдесят сантиметров, глубиной два метра, вырытая капитаном Зибертом, Райзигером и артиллеристом Меркелем.

Пока копали, Меркель погиб. Теперь он лежит на краю траншеи, свернувшись калачиком – хорошее прикрытие. Окуляры стереотрубы выглядывают над его бедрами.

Что там видно Зиберту? Ночь разрывается, неустанно, беспощадно разрывается сотнями тысяч языков пламени, пронзающих землю вдали и вблизи.

И что это за наблюдение? Кроме этого пламени, ничего не видно. Ни своих, ни чужих.

Связь – донесениями по цепочке: в воронках через каждые тридцать метров по одному человеку. Если передают сообщение с пункта на батарею или с батареи на пункт, связной как можно быстрее перепрыгивает из одной воронки в другую, передает сообщение и прыгает обратно. От второго – третьему и дальше. От третьего – четвертому. Живая телефонная линия, которую будет сложно починить, только если связному бежать два участка по тридцать метров, если связь вдруг где-то оборвется от прямого попадания.