Будни добровольца. В окопах Первой мировой

Райзигер привстает: война окончена? «Нет-нет, не может быть так просто. Конечно, я с вами». Он встает, садится, становится на колени, поднимается – отлично! Кровь из носа – не такая уж неприятность. Если б она только не поднималась вверх из горла и не заполняла рот. Он говорит с трудом:

– Я с вами, капитан.

Майор грубо отмахивается от него.

Капитан качает головой, пожимает руку майору, другим офицерам и Райзигеру. Затем выскакивает вверх по лестнице.

Райзигер хочет за ним. Это невозможно. Он останавливается у дверного проема. Смотрит вслед капитану: вот поднимаются его колени, обмотки, каблуки – всё.

И тут, слава богу, снова его голос:

– Райзигер, дайте мне каску. Я свою потерял. Вам она больше не пригодится. Подождите, я спущусь.

Райзигер срывает каску с головы. О нет, уж с лестницей я справлюсь. Он медленно поднимается, шаг за шагом.

Снаружи приветливо светит солнце.

Он протягивает Зиберту стальной шлем. Тот берет.

Гремит взрыв, содрогается весь бункер. Крик. Каска пролетает мимо Райзигера в сторону. На ее кожаном ремешке, крепко вцепившись, улетает оторванная рука капитана.

Сам капитан проносится мимо Райзигера, его шлема, мимо своей руки вниз по лестнице.

А дальше? И снова занавес. Как же резко он смыкается! Поверх солнца и этого голубого неба.

Мысли кружатся в голове Райзигера: оторванная рука капитана отдает мне обратно мою каску. Ха-ха, привет! Шлем – долой, руки – вверх, к молитве! Не могу подать тебе руку… хороший товарищ… великолепный Cantus ex est[40]…

И вот всё – темно.

13

Из общего числа военнослужащих немецкой полевой армии, находившихся на излечении в госпиталях по всей территории глубокого тыла, согласно последним имеющимся статистическим данным, 90,2 % вновь годны к военной службе, 1,4 %, умерли, 8,4 % признаны негодными к дальнейшему прохождению службы или отправлены в отпуск.

(Бюро Вольфа)

14

Главная штаб-квартира.

Военная сводка за май – июнь:

За последние два месяца общая ситуация на фронте обострилась до такой степени, что рубеж июня – июля кажется менее всего подходящим для общей оценки. Это уже не первый случай, когда о перемене общей ситуации не в нашу пользу пресса наших противников сообщает задолго до тех событий, которые должны были бы стать причиной такой перемены.

Ни эти заявления, ни последовавшие действия не способны лишить нас самообладания.

15

В извещениях об их смерти, несомненно, можно указывать возраст офицеров, если в остальном соблюдаются положения № 23УЦ. Недопустимо указывать: 18-летнего лейтенанта как командира роты.

(Главное управление цензуры, № 375УЦ, 5 июля 1915 г.)

Некрологи: 1. Пространные коллективные некрологи войск к публикации запрещаются, максимум пять-шесть имен.

2. Разрешаются коллективные некрологи от ферейнов и т. п.

(№ 23УЦ 4 декабря 1914 г.)

Глава третья

1

Управление военного снабжения сообщает:

Учитывая дефицит сала, мыла и свечей, в нынешнем году потребуется добровольно ограничить использование рождественских свечей. Лучше всего, если на елку прикрепят только одну свечу. Значение и торжественность праздника от этого никак не пострадают. У детей, которым в первую очередь и предназначены елки, на всю жизнь останется драгоценное воспоминание о том, что в военном 1916 году на елке разрешили зажечь только одну свечу.

(«Фоссише цайтунг», Берлин, 7 декабря 1916 г.)

2