Будни нелепой войны

– А что ты хочешь? – отвечал Бурлаков без всяких видимых эмоций – Ты знаешь, что после первой войны все, кто на стороне Дудаева воевал и ранения от наших получил, до сих пор официально инвалидами войны считаются и каждый месяц от государства за это деньги получают? А с этой свободной экономической зоной что творится! Налоги никто не платит, средства из России в никуда вбухиваются, а в ответ от неё же всё больше и больше требуют. Свет и газ весь со Ставрополья поставляется, но за него с развала Союза как не платили в Чечне, так не платят до сих пор и платить никогда не будут. Я в этом ручаюсь тебе… И это всё только вершина айсберга. Да что говорить тут попусту.

В этом Велиев был с ним полностью согласен. Как и многими другими операми, им с каждой неделей овладевало какое то безразличие ко всему происходящему вокруг: за истекающие три месяца было время осмотреться и понять, что при существующих обстоятельствах любые мало-мальски решительные действия чреваты наказанием прежде всего тех, кто эти же действия и проводит. Что силой заведённого порядка вещей все проживающие здесь люди, в том числе и откомандированные сюда представители силовых структур, заранее обречены только на те поступки, которые укладываются в рамки, им определённые, и не более того. Словно умелый и невидимый кукловод заранее определил роль каждого в этой затянувшейся игре. Чеченцам – максимум свободы в убийствах русских, военным – право на гибель от их рук, а чиновникам всевозможного ранга – на обозначение действий. Вот и сейчас Глеба более всего тяготило само ожидание. Быть же запланированной операции как таковой или нет – к данному вопросу он относился равнодушно. Словно прочтя его мысли, Лазебный произнёс:

– Пойду к начальству, напомню о нас.

Вскоре он вернулся и, ничем не выражая своего отношения к объявляемому решению, сказал:

– Расходимся, мужики – решили одной группой обойтись!

А в это время первая группа уже добралась до противоположной окраины посёлка и приступила к отработке рынка. В чём она заключалась – не смог бы сказать даже назначенный её руководителем Хорошевский. Впрочем, целесообразностью своего пребывания здесь никто и не интересовался. Достаточно было и того, что местное население вынуждено созерцать перед собой свободно разгуливающих представителей российской власти, да ещё не где-нибудь, а среди многотысячного скопления народа – в самом что ни на есть общественном месте! Милиционеры единой колонной вполне благополучно бороздили человеческий океан, прогуливаясь по торговым рядам и глазея на выставленную на продажу продукцию. Рынок этот, до вхождения в Чечню российской армии, являлся одним из самых больших в республике. Кроме традиционного товара, здесь продавали свезённых со всей России рабов и рабынь, прилавки ломились от стрелкового оружия и боеприпасов. Теперь же, с возвращением русских в новом качестве, рынок своё прежнее функциональное значение утерял, но тем не менее, по выходным дням сюда продолжал съезжаться народ чуть ли не с половины республики. Побродить по рынку удалось недолго. Где-то через полчаса после начала так называемого рейда, заскучавший было Пантелеенко встрепенулся. Он легонько толкнул локтем в бок шагавшего рядом Тверских.

– Смотри, вон чех странно ведёт себя как-то.

Геннадий проследил за взглядом Алексея и действительно заметил обращающего на себя внимание парня лет восемнадцати. Обнаружив, что он попал в поле зрения милиционеров, тот явно занервничал и, поправив переброшенную через плечо спортивную сумку, быстрыми шагами стал удаляться прочь. «Уйдёт!» – крикнул Алексей и рванулся вслед. Рядом истошно завопила женщина, и парень сразу перешёл на бег. Теперь на происходящее обратили внимание все оказавшиеся в ближних торговых рядах люди, в том числе и остальные милиционеры. При поднявшемся невообразимом гвалте вся группа подключилась к преследованию убегавшего сломя голову чеченца. Геннадий на мгновение замешкался и тотчас его обогнал десяток более ретивых товарищей. Он продолжил бег уже где-то в конце растянувшейся цепочки рейдующих, и по достижению окраины рынка оглянулся. Открывшаяся перед ним картина не радовала глаз. Вдогонку за вот-вот настигающими беглеца милиционерами неслась озлобленная толпа и складывалось впечатление, что на выручку своего земляка бросился весь рынок. Теперь уже было не до парня – спасаться приходилось самим. Уносить ноги пришлось едва не до самых ограждений отдела. В этот раз ярости толпы рейдующим милиционерам удалось избежать, но испытывать судьбу второй раз ни у кого из начальства желания не было. Больше милиционеры без военных «в люди» не выходили.

За полторы недели до окончания командировки из Ханкалы вдруг затребовали двух оперов для работы вместе с десантниками в горной части района. Поехали Тверских с Пантелеенко, которые вместо запланированных двух суток пробыли в горах пять. В отдел оба возвратились грязные и порядком оголодавшие, но тем не менее довольные.