Будущее капитализма

Патриотизм также отличается от национализма в том, как нации относятся друг к другу. В дискурсе националистов, гордящихся тем, что они ставят свою страну «выше» всех остальных, международные отношения — это игра с нулевой суммой, в которой победителем оказывается самая негибкая сторона. Патриотизм, воплощением которого служит президент Макрон, — это дискурс взаимовыгодного сотрудничества. Он совершенно определенно стремится построить новые взаимные обязательства: в пределах Европы — в экономической области, в рамках НАТО — по вопросам безопасности в регионе Сахеля в Африке, на глобальном уровне — по вопросам изменения климата. Тем не менее Макрон действует в интересах своей страны. Когда итальянская компания попыталась купить крупнейшую верфь страны, он вмешался, чтобы обеспечить защиту интересов Франции. Макрон — не утилитарист. В отличие от национализма, патриотизм не агрессивен, и это отличие принципиально.

Если дела людей расходятся с их словами, нарративы общей принадлежности к месту не будут убеждать — так бывает со всеми нарративами. В середине луковицы находится дом: если наша привязанность к дому слаба, следующие слои тоже будут слабее сцеплены друг с другом. Одна из причин потери молодыми людьми чувства принадлежности к месту состоит в том, что купить жилье стало намного труднее. Доля домовладельцев в составе населения — хороший практический показатель прочности этого ядра нашего чувства принадлежности, и, как мы увидим ниже, восстановление жилищной собственности требует разумной государственной политики.

Хотя глубинной психологической основой общего чувства принадлежности является «чувство места», оно может дополняться целесообразным действием. Страна — это естественная единица, в границах которой осуществляются многие виды общественной политики, и наша общая идентичность задается общими целями наших действий, направленных на повышение нашего общего благосостояния. Нарративы целесообразности могут показывать нам, как выполнение наших обязательств друг перед другом, основанное на признании общей идентичности, формирующей отношения взаимности, может постепенно улучшать условия жизни для всех нас. Слушая, что говорят политики о целесообразности, мы легко можем различать нарративы, которые формируют общую идентичность, и нарративы, которые ее разрушают. Очевидно, что в военное время нарративы целесообразности в подавляющем большинстве случаев строятся вокруг необходимости взаимопомощи и тем укрепляют общую идентичность; в удивительную эпоху с 1945 по 1970 год общественные нарративы также были преимущественно такими. Сегодня наши политики бездумно плетут и распространяют нарративы целесообразности, говорящие о противоположности наших интересов интересам каких-то других групп. Они активно поощряют население к формированию агрессивных групповых идентичностей, которые разъедают и разрушают общество. Взятый сам по себе, каждый нарратив о противоположности интересов может быть верным, но, работая совместно, они распространяют в обществе столько яда, что его общее благосостояние ухудшается.

Политики — это прежде всего распространители идей. В обществе с разными культурами и разными ценностями построение общей идентичности — необходимое условие общего благосостояния, но и очень непростая задача, которая является первейшим долгом руководителей. Отшатываясь от идей общей принадлежности к месту или общей цели, политики невольно ускорили процесс ослабления способности патерналистских государств выполнять свои обязательства. К счастью, будущего у нас пока еще хватает.

4 Моральная компания

В годы моей юности самой уважаемой британской компанией была Imperial Chemical Industries. Сочетая передовую науку и большие масштабы деятельности, компания добилась превосходной репутации, и работать в ней было чрезвычайно престижным делом. Это нашло отражение и в том, как она формулировала свою миссию: «Мы стремимся стать лучшей компанией мировой химической отрасли». Но в 1990-е годы ICI стала выражать свою миссию иначе: «Мы стремимся обеспечить максимизацию нашей акционерной стоимости». Что же произошло и почему это важно?

Частные предприятия — это внутренний нерв капитализма. Широко распространенное представление о капитализме как обществе эгоизма и продажности во многом связано с их все более корыстным поведением. Здесь не помогли и экономисты. Лауреат Нобелевской премии Милтон Фридман во всеуслышание провозгласил свой универсальный экономический рецепт, впервые изложенный в 1970 году в статье в New York Times, согласно которому единственное предназначение частной компании — это извлечение прибыли. По мере того как идеи Фридмана распространялись в верхних эшелонах управления частных компаний, это мнение постепенно стало нормой для бизнес-школ и через них распространилось во многих крупных компаниях, таких как ICI. Это не обошлось без последствий.