Будущее капитализма

Если у современного капитализма есть черта, которая наиболее отвратительна для людей, то это его «зацикленность» на прибыли. Сегодня, когда людям предлагают выбрать между двумя высказываниями: «Получение прибыли должно быть главной целью предприятия» и «Получение прибыли должно быть только одной из целей предприятия», с Фридманом согласен только каждый четвертый опрошенный, причем этот разрыв одинаков для разных возрастных групп и не зависит от их мнений по другим вопросам[83].

Так кто же прав, Фридман или общественное мнение? Ответ подсказывает дальнейшая история ICI. Можно ли представить, что новое понимание миссии компании, вдохновленное идеями Фридмана, побудило ее сотрудников штурмовать новые высоты? Можно ли представить, что хоть один сотрудник хоть одной компании вставал бы утром с мыслью: «Ура! Сегодня я опять займусь умножением акционерной стоимости нашей компании!!»? Новое понимание миссии отражало смену приоритетов руководства. Раньше оно стремилось сделать ICI лучшей химической компанией в мире. Для этого необходимо было воспитывать ее кадры, работать с ее клиентами и всегда иметь в виду ее будущее. Теперь она старалась ублаготворить акционеров дивидендами. Если вам не больше сорока, вы вообще едва ли слышали об ICI. Смена приоритетов оказалась для нее катастрофой: дела ICI пошли очень скверно, и она была поглощена другой компанией[84].

Сегодня мнение науки по этому вопросу совпадает с общественным мнением. В 2017 году Британская академия начала реализацию исследовательской программы «Будущее корпорации», сделав ее одной из своих ведущих программ. Центральная идея проекта, которым руководит Колин Мейер, профессор финансов Оксфордского университета и бывший декан Оксфордской бизнес-школы, состоит в том, что целью предприятия должно быть выполнение обязательств перед его клиентами и сотрудниками. Прибыльность — не цель, а ограничивающее условие, которое должно выполняться для того, чтобы указанные цели могли достигаться на устойчивой и долгосрочной основе. Как получилось, что частный сектор настолько утратил понятие о правильных целях и как это можно исправить средствами публичной политики?

Моральная компания или хищный спрут?

Образцовая компания вовсе не обязательно должна быть хищным спрутом[85]. Представьте себе крупную компанию — скажем, Unilever, Ford или Nestle. Что, по-вашему, сказал бы вам типичный сотрудник такой компании о ее цели? Можете ли вы представить, чтобы он обозначил ее так: «Зарабатывать прибыль для собственников компании»? На деле лишь немногие компании руководствуются таким подходом. Люди, работающие на Unilever, скорее скажут вам, что они стараются давать людям продукты питания и моющие средства по приемлемым ценам, причем многие их коллеги делают это в странах, где в силу бедности и болезней их работа оказывается куда важней деятельности НПО со всей их саморекламой. Люди, работающие в компании Ford, скорее всего, расскажут вам о преимуществах выпускаемых ими машин. Во время одной моей поездки в Индонезию я познакомился с группой сотрудников Nestle. Они работали на молочном заводе, который открыл новые неслыханные возможности для местных крестьян. Однажды, когда в том регионе, где находился завод, случились беспорядки, крестьяне явились в город и окружили завод, чтобы защитить его от мародеров. Такие компании делают вещи, которыми можно гордиться: они создают возможности такой работы, выполняя которую люди могут помогать развитию своей страны.

Но есть и компании, сотрудники которых вполне согласились бы с тем, что цель их компании — зарабатывать деньги. Один инвестиционный банк беззастенчиво декларировал эту цель своим сотрудникам. В холле его центрального офиса было вывешено вот такое «шутливое» кредо: «Мы не делаем ничего, кроме денег». Поощряемые этой убогой философией, неглупые сотрудники банка постепенно пришли к такому вполне логичному развитию этого кредо: «Мы не делаем ничего, кроме денег для самих себя». Это дало самым сообразительным из них возможность применить стратегии, которые не такие умные руководители банка, воспитанные на идеях Фридмана, не сумели предвидеть. Оказалось, что у сотрудников есть очень надежный способ заработать деньги для себя. Он состоял в том, чтобы заключать сделки, создающие для банка не только обязательства, но и скрытые риски будущих убытков. Сотрудники зарабатывали на них бонусы. В конце концов эта практика довела банк до банкротства. Банк назывался Bear Stearns, и его крах спровоцировал финансовый кризис 2008–2009 годов, всемирные потери от которого можно сравнить только с потерями от мировых войн[86]. В одних только США примерные потери от этого кризиса составили порядка 10 триллионов долларов.