Букет из клевера (СИ)

Том обеспокоенно смотрел на девушку: Сибил сидела, прикрыв глаза, сжимая в руках нетронутую чашку остывающего чая, и на лице её лежали серые тени усталости. С того дня, как Сибил стала работать в госпитале, он всё чаще видел её такой, и это пугало Бренсона. Она была теперь так не похожа на ту девушку, которую он встретил и полюбил в Даунтоне, на ту пылкую, упрямую, настойчивую, но чуть наивную графскую дочь, которая отдала ему своё сердце и ради него с той страстностью, с которой она делала всё, отвергла тепло, уют и богатство родного дома. Словно всегда горевший в девушке огонь затухал, оставляя ему лишь холодную оболочку. А ещё больше сковывало его ужасное чувство, будто он виновен в том, что происходило с Сибил, и теперь всё чаще Том вспоминал слова отца девушки, которые тогда так сильно оскорбили его: будто бы Бренсон не сможет дать ей достойную жизнь, будто рядом с ним она погибнет, и только Том будет виноват. Конечно, он был виноват, ведь это он уговорил Сибил бежать с ним. Но были бы они счастливее, если бы этого не произошло? Едва ли. Впрочем, теперь Тома всё чаще посещала мысль посадить её на пароход до Англии, пусть силой, пусть его собственное сердце разорвётся от боли, если так он сможет вернуть ей ту жизнь, которой она заслуживает, и прежнюю улыбку на её уста.

- Сибил, дорогая… - с несвойственной ему робостью Том дотронулся до руки девушки, надеясь этим прикосновением пробудить её от ступора, в котором она пребывала. В эти мгновения Том сам ненавидел себя за собственное бессилие; хуже он чувствовал себя только тогда, когда не сумел уберечь Сибил от увечья на том проклятом собрании.

Отзываясь на его прикосновение и голос, девушка распахнула глаза. Рассеянный взгляд светлых глаз метнулся с одного угла комнаты в другой, а затем сфокусировался на мужчине. Том подумал, что, должно быть, она успела задремать на эти несколько минут, пока он боролся с мучившей его совестью.

- Не представляю, что будет со мной, когда в моём графике появятся ночные дежурства. Ой! – воскликнула она, окончательно просыпаясь, едва не перевернув на себя чашку с чаем. – Твоя мама была очень добра, приготовив ужин, - девушка поставила чашку на стол и стряхнула с юбки несколько капель, - но, наверное, я должна заняться этим в следующий раз… - Том уловил в голосе Сибил больше смирения, чем настоящего желания, и помрачнел окончательно.

Какое-то время девушка молчала, и Бренсон молчал тоже: слова, которые он должен был сказать, никак не желали идти у него с языка. Но разве могло быть иначе, если они означали для него смертный приговор?

- Том, почему ирландцы так ненавидят англичан?

Бренсон быстро вскинул взгляд на девушку. Конечно, он мог бы пуститься в долгие рассуждения, но Сибил была умной девушкой и интересовалась политикой и вряд ли нуждалась сейчас в пространной исторической справке. Но её вопрос навёл Тома на мысль о том, что атмосфера в Дублине накалялась, тучи сгущались, и никто теперь не мог сказать точно, когда разразится гроза. Это могло окончиться чем угодно, и Том просто не мог позволять Сибил так рисковать.

- Думаю, они по-настоящему не ненавидят тебя. Просто… не доверяют. Знаешь ли, не каждый день дочь английского графа нанимается ухаживать за больными. Ирландцы не привыкли доверять англичанам, это правда, так что, думаю, они видят в этом некий… подвох.

Пока он говорил, Сибил с интересом наблюдала за ним. Её лицо будто оттаяло, на нём снова появилась лёгкая улыбка, которую Том так любил. Но эта улыбка не обманула Бренсона: Сибил устала. Уже устала, а ведь она пробыла в Дублине ещё так мало времени, и не связала себя с ним неразрывными узами, которые обрекут её на подобную жизнь до конца её дней. Ещё недавно Том опасался, что девушка, вкусив такой непривычной для неё жизни, сама захочет сбежать. Но у Сибил Кроули самообладания и упрямства было явно куда больше, чем у него; Том не мог больше смотреть, как он сам губит её.

- Ты тоже видишь во мне подвох? – в её вопросе можно было при желании разглядеть даже некое кокетство, но Том только окончательно разозлился.

Он поднялся из-за стола и принялся вышагивать по комнате, избегая смотреть на девушку. И всё же краем глаза Том заметил, что такая перемена в его настроении не ускользнула от Сибил: она вся подобралась и насторожилась, выпрямилась, словно хлыст проглотила, и чуть подалась к нему.

- Тебе не нужно готовить ужин, Сибил. И работать в госпитале тебе тоже не нужно больше.

- Как это понимать, Том? – её голос зазвенел от напряжения.

- Я… я просто… - он набрал побольше воздуха в грудь и выпалил единым дыханием: - я думаю, что всё это было ошибкой.

За его словами последовала пауза.

- Что именно, Том?! – голос Сибил показался ему чужим, незнакомым – так сильно изменила его стальная твёрдость, которой никогда прежде не было.

Он круто развернулся, взглянув на девушку: больше он не мог и не хотел прятать взгляд, словно лжец и предатель. А ведь он был искренен с ней. Во всём.