Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Однако наиболее резкий протест прозвучал на следующий день в длинной речи Бухарина, посвященной пятой годовщине смерти Ленина. Эта речь появилась в центральных газетах 24 января под сенсационным заголовком «Политическое завещание Ленина», указывавшим читателю на ее важность ^{1202}, ибо, хотя Бухарин вел речь о предсмертных статьях Ленина по вопросам партийной политики, газетный заголовок напоминал о другом «Завещании» покойного вождя, неопубликованном, но не оставшемся неизвестным и содержавшем убийственный постскриптум, призывавший к смещению Сталина с поста генерального секретаря. В обстановке 1929 г. и само содержание бухаринской статьи выглядело не менее дерзко. Бухарин хотел показать, что Сталин нарушает и программное «Завещание» Ленина. В качестве приема он использовал простое изложение пяти знаменитых ленинских статей, вдохновлявших бухаринские программы и официальную политику с 1923 по 1924 г. Статьи эти оставили нам в наследство, начал Бухарин, «большой перспективный план всей нашей коммунистической работы… с точки зрения… широчайших путей, столбовой дороги нашего развития… Изобразить весь план Ильича как целое — вот задача, которую я себе ставлю сегодня».

Пункт за пунктом, ничего, по его собственным словам, не добавляя от себя, Бухарин пересказал последние ленинские указания: будущее революции зависит от твердого союза и сотрудничества с крестьянством; политика партии должна ориентироваться теперь на «мирную организационную культурную работу», на удовлетворение интересов крестьян, а не на «третью революцию»; накопление капитала и индустриализация должны происходить на «здоровой основе» расширяющихся рыночных отношений, при которых зажиточные крестьяне вступали бы в потребительские кооперативы (а не в колхозы), и рационального использования ресурсов вкупе с безжалостным сокращением непроизводительных и бюрократических расходов. Ключевыми лозунгами ленинского «Завещания» были: осторожность, примирение, гражданский мир, образование и эффективность. Основным его указанием был призыв к предотвращению «раскола» с крестьянством, который означал бы «гибель Советской республики».

Составленное по большей части ленинскими словами и подписанное Бухариным, «Политическое завещание Ленина» представляло собой полнозвучный антисталинский манифест в защиту нэповской философии и политики, от которых избавлялся теперь генсек. Еще год назад это была бы проповедь официальной политики. В январе 1929 г. это была платформа оппозиции, которую сталинское большинство назвало «ревизией и извращением важнейших принципов ленинизма», попыткой представить Ленина «обыкновенным крестьянским философом» ^{1203}. Это было также последнее прямое изложение бухаринской философии и политических воззрений, опубликованное в Советском Союзе. Предчувствуя то, что предстоит впереди, Бухарин взывал к большевистской традиции критической мысли, выражая надежду, что партработники «ни слова не возьмут на веру… ни слова не скажут против совести». Он добавил с горечью: «…совесть не отменяется, как некоторые думают, в политике» ^{1204}.

Бухаринский протест отражал ухудшение положения в руководстве и в стране в целом. Разногласия между двумя фракциями Политбюро касались теперь даже судьбы некогда объединившего их противника. В середине января, вопреки резким протестам со стороны Бухарина, Рыкова и Томского, сталинское большинство проголосовало за высылку Троцкого за пределы Советского Союза. Депортация произошла 11 февраля, когда видный трибун был посажен под конвоем на пароход, направлявшийся в Константинополь, и навсегда покинул Россию ^{1205}. Тем временем, по мере роста индустриальных амбиций Сталина сельскохозяйственный кризис все углублялся. В начале 1929 г. хлебозаготовки снова резко пошли на убыль. Росло число крестьянских выступлений. Новых решений проблемы у сталинского руководства не было. Усилилась кампания подстрекательства сельских работников на борьбу против кулака и «кулацкой агентуры». Несмотря на возражения Бухарина и Рыкова, в важнейших зерновых районах начали проводиться под разными вывесками официально запрещенные «чрезвычайные меры». От них было мало толку, поскольку лишь у немногих крестьян оставалось еще не конфискованное зерно. Рыночные отношения и вся система зернопоставок быстро приближались к состоянию полного развала ^{1206}.