Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Именно так обстояло дело, когда Сталин организовал решающее столкновение в руководстве. Предлогом послужило появление 20 января подпольной троцкистской брошюры, содержащей заметки Каменева об июльской беседе с Бухариным. Изобразив благородное возмущение, Сталин созвал совместное заседание Политбюро и ряда руководящих работников Центральной Контрольной Комиссии (партийного дисциплинарного органа, возглавляемого Орджоникидзе), чтобы осудить «фракционную деятельность» Бухарина. Это судилище, как охарактеризовал его Бухарин, открылось 30 января. Сталин с хором своих приближенных выступал в роли прокурора. Он обвинил «группу Бухарина» (но в первую очередь самого Бухарина) в оппозиции партийной линии, в «правооппортунистической, капитулянтской платформе» и намерениях «сколотить антипартийный блок с троцкистами». По мере того как Сталин перечислял «преступления» своего оппонента, тон его делался все более угрожающим ^{1207}.

Запугать Бухарина не удалось, и пришел он хорошо подготовленный. Оправдывая свою встречу с Каменевым как необходимость, вызванную «ненормальными условиями» в партии, он ответил тридцатистраничным контробвинением сталинского поведения и сталинской политики. Очевидно, его дерзкое выступление застало Сталина врасплох; тотчас заседание Политбюро было отложено, и небольшая комиссия, состоявшая из Бухарина и сталинского большинства, приступила к разбору обвинений. 7 февраля она предложила «компромисс», согласно которому против Бухарина не принималось дисциплинарных мер, взамен же он должен был признать, что совершил «политическую ошибку», пойдя на встречу с Каменевым, отказаться от высказанных 30 января контробвинений и вернуться на свои посты. Бухарин не согласился на покаяние и отклонил компромисс. Затем он составил новое обвинение против Сталина, подписанное Томским и Рыковым, который зачитал его на заключительном заседании Политбюро 9 февраля ^{1208}. По всей видимости, эта «платформа трех» была практически тождественна заявлению Бухарина от 30 января. Рассматривая их как один документ, можно сказать, что это было его важнейшее заявление в оппозиции и сильнейшее обвинительное заключение против Сталина и нарождающегося сталинизма, когда-либо составленное в Политбюро. Документ этот никогда не публиковался и известен исключительно из отрывочных свидетельств, по которым его можно реконструировать лишь частично.

Политический смысл документа заключался в том, что Сталин и его клика, прикрываясь лозунгами демократического правления, «насаждают бюрократизм» и устанавливают в партии режим личной власти. Официальная линия призывает к самокритике, демократии и выборам, «а где мы на самом деле видели выборного губернского секретаря? На самом деле элементы бюрократизации у нас в партии возросли». Дошло до того, что «партия не принимает участия в решении вопросов. Все делается сверху». Такое же положение существует в высших партийных органах: «…мы против того, чтобы единолично решались вопросы партийного руководства. Мы против того, чтобы контроль со стороны коллектива заменялся контролем со стороны лица, хотя бы и авторитетного» ^{1209}.

Затем Бухарин перечислил сталинские злоупотребления властью, в том числе грубые нарушения норм внутрипартийной жизни, такие, как закулисная кампания против его сторонников, которым сталинские подручные, вроде «политкомиссара» Кагановича, устроили политическую бойню и которых они взяли в «организационное окружение». В таких «ненормальных условиях», писал он, невозможно обсуждать насущные проблемы. Стоит указать на хлебный кризис, как откормленные чиновники тут же устраивают виновнику «проработку», обвиняя его во всех смертных грехах. Кроме того, Сталин бесцеремонно игнорирует официальные партийные резолюции. Например, несмотря на неоднократные единодушные решения оказать помощь крестьянам-единоличникам, проводилась совершенно иная политика, и директивы эти «оставались только литературными произведениями». То же самое происходит и в Коминтерне, где политика пересматривается с полным пренебрежением к фактам и где сталинская тактика «расколов, отколов и групп» ведет к «разложению» международного коммунистического движения ^{1210}.

Обращаясь к внутренней политике, Бухарин обвинил Сталина в безответственном нежелании добросовестно руководить страной в условиях национального кризиса: