Бухенвальдский набат

Как хорошо идти тропою
прямой и твердой, как гранит.
Как просто смешанным с толпою
шагать, куда вожак велит,
сидеть в ненастье под навесом,
пережидать буран в дому,
болтать цитатами из прессы
и не перечить никому.
Зачем карабкаться к вершине
так, чтоб на коже пот и соль?
К чему и по какой причине
делить чужую скорбь и боль?
Зачем скалой стоять за правду
и без щита таранить ложь,
а получить за то в награду
промеж лопаток мщенья нож?
Но может быть еще похуже:
зажмут, согнут тебя в дугу.

Так почему же, почему же

быть равнодушным не могу?
Вознагражден я или проклят,
что в сердце неуемный жар?
Но не могу вдали с биноклем
глядеть, как дом объял пожар.
Себе не созидаю рая,
а там — хоть не расти трава!..
Я не желаю попугаем
чужие повторять слова.
Давно пошел шестой десяток,
и поуняться бы мне честь!
Но весь, от головы до пяток,
каким я был, таков и есть,
таким и до конца пребуду,
покой лишь признаю во сне.

Бунтуй, душа моя,

покуда,
покуда кровь течет во мне.
Дороги торной
мне дороже
навстречу солнцу крутизна.
Иначе
сердце жить не может.
Иная жизнь?
К чему она?

1974

* * *

Закат погас давным-давно,
а человек глядит в окно...
Его охватывает жуть:
«О, как все бренно, быстротечно...»

Во тьме сверкает Млечный путь,

летящий в бесконечность вечно!..

1975

* * *

Нет, право, ни при чем тут сроки:
приходит год, уходит год,
жара или мороз жестокий,
веселый бег весенних вод —
ни в том и ни в другом истоки
и вдохновенья, и забот.
Когда родятся чаще строки,
я счастлив. И наоборот:
когда не тянут корни соки,
когда ни грез, ни дум высоких —
такая грусть-тоска берет!..

Нет, право, ни при чем тут сроки:

уходит год, приходит год...

1975

* * *

Еще листвою шелестят
зеленые сады.
Мне нынче ровно шестьдесят,
но в этом нет беды.
Не старческой тоской объят —
душой и мыслью свеж.
Мне — шестьдесят.
И, значит, взят
еще один рубеж.

1975

* * *

Время — нелегкая ноша,
годы летят и летят.
Вот уже, хочешь не хочешь,
стукнуло мне шестьдесят.

Нередко одно и то же

спрашивают «друзья»:
— На свете немало прожил,
а что ты от жизни взял?

Лгать мне никак не пристало.

Да похвалиться нельзя:
мало, ничтожно мало
«взял» я от жизни, «друзья».

Без всякой наигранной позы

отвечу на тонкий вопрос:
годы я мерю пользой,
которую людям принес.

Пускай обыватель судачит:

«Войны ветеран, поэт,
а нету и плохонькой дачи,
в квартире комфорта нет.
Работает, что ли, задаром?..»

Нет, стал я отменно богат,

когда впервые ударил
мой
«Бухенвальдский набат».
И если от страшной напасти
мир защитить помогу...
Какое другое счастье
себе пожелать могу?

1975

АВГУСТ