Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

— Он жил просто на копейки. Я приходила к нему, пыталась ему что-нибудь подкинуть. Мы сами жили средненько, но могли покупать хоть что-то, а он пил молоко и ел хлеб. Мясо не мог себе позволить, пельмени для него были праздником. Я приносила колбаски кусочек, паштет печёночный, какую-нибудь бутылку…

В это время Виктор бросает курить — может, из экономии, а может, здоровье уже не позволяло. Сидеть одному дома без дела, видимо, совсем тоскливо было. И он каждое утро уходил в библиотеку, вблизи его дома, возле метро «Юго-Западная». Сидел там в читальном зале весь день, как когда-то его мама. Но библиотека не могла заменить человеческого общения, а этого ему очень не хватало.

Майя Генриховна вспоминает:

— Он приезжал ко мне на дачу, и — это был нескончаемый поток речи. Он выговаривался. Говорил на любую тему: только ручеёк потянет в эту сторону — он в эту, в другую — он в другую. Я уставала ужасно.

И вот тут-то он и вспомнил про Стоцких, когда-то самых близких своих друзей.

Они к этому времени поменяли квартиру, и он разыскал их через справочное бюро. Эдуарда уже не было в живых, и он общался теперь только с Леной. Она была очень рада, что Виктор снова объявился. Но домой к ним приходить он не захотел, и она приезжала к нему. Поначалу чувствовалось напряжение в общении, но постепенно оно прошло, и он снова стал часто у них бывать, даже жил у них летом, когда молодёжь разъезжалась в отпуск.

Катя к этому времени стала взрослой, вышла замуж, и Виктор подарил её мужу ружьё для подводной охоты, оставшееся со времён, когда он сам этим увлекался.

Екатерина Эдуардовна говорит:

— Со мной он говорил на «вы», хотя знал чуть ли не с рождения. Общалась с ним — как по лезвию ножа ходила. Причём он напрямую никогда никаких претензий не высказывал, можно было только догадываться, что я сделала что-то не так.

Потом Елена Стоцкая открыла свой бизнес и пригласила Виктора работать к себе. Он с удовольствием трудился у неё какое-то время. Мы с ним уже были знакомы, и, бывая у меня, Виктор Шалвович говорил, что работает рядом с моим домом, практически через дорогу. Там как раз и находился офис Елены Стоцкой. Но это продолжалось недолго — год, наверное.

Несмотря на практически здоровый образ жизни и многолетнее увлечение различными видами спорта, хорошим здоровьем Виктор никогда не отличался. И возможно, именно эти его очередные проблемы подтолкнули Майю к тому, чтобы написать письмо Булату Шалвовичу, — точных причин этого поступка она вспомнить не может. Содержания письма Майя тоже не помнит, копии она не сохранила. Остался только ответ Булата Шалвовича. Сохранился и конверт, а на нём штемпель с датой: 06.10.95, то есть за полтора года до его смерти.

Вот что он написал:

Здравствуйте, Майя!

Спасибо Вам за доброе письмо.

Для меня большая честь — Ваше мнение о моей работе.

Это письмо меня расстроило. И не только тёплым воспоминанием о маме, но, главным образом, о Вите.

Не знаю, известно ли Вам, но Витя уже десять лет, как порвал абсолютно все отношения и со мной, и со всеми родственниками. Какое-то время еще находился в слабом контакте с моей женой Олей, но однажды сказал ей по телефону, чтобы она ему больше не звонила. И всё. Узнаём о нем изредка, со стороны, случайно. В чём причина, понять не смогли. Никаких видимых причин не было.

Так и живём. И это большая печаль.

Ещё раз благодарю Вас за письмо.

Сердечно

Б. Окуджава[72]

Шло время, Виктору становилось хуже. Ему предстояла операция на сердце, такая же, какую пять лет назад перенёс его старший брат. Он очень торопился с операцией — боялся умереть в одиночестве. Говорил Майе: «Так жить я не хочу». Она думала поговорить с Булатом по этому поводу, и такая возможность представилась — почти через год после их краткого обмена письмами. 24 или 25 июля 1996 года в магазине «Библио-глобус» проводилась презентация только что вышедшей книги «Чаепитие на Арбате». И Майя туда пошла. Но, увидев Булата, передумала к нему подходить — выглядел он ужасно! Я тоже там был в тот день и могу подтвердить: действительно, вид у него был такой плохой, что у меня даже промелькнула мысль, что он умрёт со дня на день. И хотя он прожил после презентации ещё почти год, мои плохие предчувствия не были безосновательными — буквально через три недели, в ночь с 18 на 19 августа Булат Шалвович был госпитализирован с инфарктом.