Булатный перстень

– Залезай. Молодцы, как его втянете – по веслам и… и на восток. Обогнем остров и выйдем к причалам, понятно?

– Чего ж не понять! Поберегись! – крикнул пловцам лодочник. – И – раз! И – два!

Но когда лодка обогнула мыс, Михайлов велел убавить скорость. Майкова, уложив поперек Ерохина колена кверху задом, привели в чувство, выгнали из него воду и он яростно откашливался.

– Что, Михайлов? – спросил Ероха. – Ловко я его?

– Тебе бы цены не было, кабы не водка, – проворчал Михайлов. – Ну, Майков, слушай. Знаешь ли, куда мы тебя доставим?

– Прямиком к Шешковскому, – был ответ. – Чего ж от тебя еще ждать? Ну, везите! Думаешь, я молчать стану, упираться?

– Нет, думаю, не станешь. Всю сотню братцев своих выдашь и правильно сделаешь.

– Сотню?! – Майков рассмеялся. – Сотню! Это ты, Михайлов, старые новости наконец услыхал! Сотню! Да у нас на каждом корабле, на каждом фрегате свои люди! Нас тысяча! И еще прибавляются!

– А коли вас тысяча, отчего лишь «Дерись» и «Память Евстафия» уклонились от боя?

– Оттого, что лишь они получили от гроссмейстера такой приказ! – тут же нашелся Майков.

– И что, ты всю тысячу поименно можешь назвать?

– Отчего нет? Шешковскому будет что за мной записывать! Ты, Михайлов, тоже можешь делу помочь – в знак давнего приятельства. Замолви словечко – пусть меня к самой государыне отведут, я только ей могу секреты выдать.

– Все секреты?

– Не знаю… не решил еще…

– Так… – пробормотал Михайлов.

Пристань была близка, там мелькали фонари и факелы. Он разглядел княгиню Шехонскую, разглядел и Ржевского, о чем-то с ней толкующего наедине, отогнав лакеев подальше, у самых сходен. А шагах в двадцати от них высмотрел Александру с Нерецким. При них стояли лакеи княгини– зачем-то охраняли.

Неподалеку находились Голенищев-Кутузов с ларцом и сундучком, а также Родька, который, сдавши пленного, всем видом показывал: без меня бы не было победы! А вот Новиков где-то отсутствовал.

Михайлов понимал, что нужно принять решение. Ржевский правильно разгадал стратегию и тактику Майкова – назвать имена масонов и их количество, чтобы следствие по делу об измене парализовало флот. Это, может, и не означало прямой победы Карла Зюдерманландского, но сильно улучшало его позиции.

– И что, коли Швеция в войне победит, настанет царство всеобщего благоденствия? – спросил он.

– Не сразу, но эта победа приблизит торжество идеи над стяжательством и властолюбием, – сразу сказал Майков.

– А потом?

– Потом – братский союз лож, не знающий границ.

– Иными словами, ни у кого более не будет Отечества?

– А зачем оно, если в мире царит общее благоденствие под солнцем высокого разума?

– И род человеческий вмиг переобразится?

– Да. Все поймут власть идеи…

– Власть… А что, «идея» сама будет отдавать распоряжения, или все же ею будет кто-то управлять?

– Я ж говорю тебе – на то у нас братский союз лож! Ты просто не знаешь, Михайлов, сколько нас! В каждой стране, в каждом городе есть ложи, объединяющие умнейших, просвещеннейших людей!

– Как все они меж собой договорятся?

– Если у всех одна идея – должны договориться.

– Когда у нас с боцманом Угрюмовым возникает идея – нижнюю палубу в хорошую погоду помыть или виндзейли зашить, и то порой договориться не можем.

– Но это же совсем просто! Ты слыхал такое слово – демократия?

– Не слыхал. Крестничек, помоги Ерофееву связать философа и кляп ему в зубы сунуть. Потом уложите на дно лодки…

– Михайлов! – воскликнул Майков и более не издал ни звука, лишь брыкался.

– Правь, дядя, к пристани и, меня высадив, сразу отходи и жди, – велел Михайлов лодочнику. – Сегодня будет еще работенка. Хоть ты и жмот, и вымогатель, но получишь более обещанного.

– Не надобно мне ничего, – тут же отказался лодочник. – Этак ты на меня зуб заимеешь, а потом – и к Шешковскому? Знаю я тебя! Уж не рад, что связался!

– Ну, мне же лучше. Эй, мичман Колокольцев, сюда!

– Все сделано! – доложил, подбегая Родька. – Господин сенатор благодарил!

– Хорошо, господин мичман.

Михайлов, опираясь на трость, медленно пошел к Ржевскому, который, прощаясь, целовал руку княгине. Видимо, они условились, что она оставит своих людей и одну из лодок.

– А что делать, батюшка? – услышал Михайлов горестные слова княгини. – Всю придурь ему прощаю, все шалости. Муж ведь венчанный. Хочешь сидеть в потемках – сиди! Хочешь гобелен заказать с циркулями, ключами и крестами – заказывай, сколько б ни стоило, хотя свои девки дома куда лучше гладью вышьют. Да и вперед прощать придется. А тебе за твое добро ко мне отплачу, не сомневайся. У тебя вон дочка растет – фрейлиной будет. А то и жениха ей посватаю богатого.

– Вот, ваше сиятельство, человек, который всю эту интригу распутать помог. Капитан второго ранга Михайлов, – представил Ржевский, и пришлось кланяться.

– Экий статный молодец, – одобрительно сказала княгиня. – Ты уж, Алексей Андреич, научи его, что говорить, чтобы вреда поменьше вышло… Ты понимаешь?..

– Как не понять, ваше сиятельство.