Булгаков и дьявол. Опасные тайны «Мастера и Маргариты»

Рыцарь Кадош после обряда своего посвящения «возвращается в мир, чтобы символически «отомстить» за де Моле, то есть восстановить правосудие, попранное беззаконием, стать средоточием света и справедливости. Действовать рыцарь должен в тишине и скромности, как бы под защитой мистического щита. Он не скажет ни слова, но будет при сем, чтобы никто не заподозрил, что и он из числа бесчестных демагогов. Отмщение зла есть преодоление зла. Одни называют его прощением, другие — уходом от мирской суеты, третьи же — правосудием, не пристрастной, но рациональной справедливостью, построенной на чувстве человечности» (Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем. М.: Прогресс, 1990). Вот и объяснилось, почему в час трагедии на Патриарших было безлюдно и зачем Берлиоза надо было убивать таким варварским способом. Рыцарь Коровьев, вернувшись в мир людей, совершил ритуальное жертвоприношение дьяволу и, таким образом, «оплатил свой счет и закрыл».

Горький не просто отвергал Православие. Он думал о создании новой религии. Повесть «Мать» критик и литературовед Генрих Митин назвал «Евангелием от Максима». Имя главного героя повести апостольское — Павел. Именно в момент своего революционного перерождения он приносит домой картину с христианским сюжетом. «Однажды он принес и повесил на стенку картину — трое людей, разговаривая, шли куда-то легко и бодро.

— Это воскресший Христос идет в Эммаус! — объяснил Павел.

Матери понравилась картина, но она подумала: «Христа почитаешь, а в церковь не ходишь…»

Ниловна чувствует в поступке сына какой-то подвох, но сразу не может понять, в чем он проявляется. Она только знает, что метаморфоза Павла мнимая и есть отход от истинной Церкви. Но объяснение лежит в самой фразе, произнесенной сыном. Он сказал не «воскресший Иисус», а «воскресший Христос». Павел не верит в воскресение Иисуса, он думает о новом христианстве, религии под названием «социализм». «Коммунистический Манифест» теперь станет его настольной книгой, «Библией». А сам Павел предстанет апостолом новой веры. Вот горьковская утопия «материнского» периода, в которую он сам, похоже, никогда и не верил. И чем больше думал он над вопросами веры, тем дальше уходил от Христа.

В 1918 году Горький пишет в газете «Новая жизнь»: «Сегодня — день рождения Христа, одного из двух величайших символов, созданных стремлением человека к справедливости и красоте. Христос — бессмертная идея милосердия и человечности, и Прометей — враг богов, первый бунтовщик против Судьбы, — человечество не создало ничего величественнее этих двух воплощений желаний и безумной отваги в достижении цели — оба символа сольются в одно великое чувство». Именно эта мысль вложена в уста дьякона-расстриги Егора Ипатьевского («Жизнь Клима Самгина»): «Не Христос — не Авель нужен людям, людям нужен Прометей-Антихрист». Вера в существование черта не покидала его, эта уверенность основывалась на личном опыте. А вот, с другой стороны, есть ли доказательства бытия Божиего? Был ли Бог?

В этом смысле Алексей Максимович идеально подходит на роль Берлиоза, заказывающего поэму об Иисусе, которого, «как личности, никогда не существовало на свете». Но как можно писать о том, чего нет? И если Иисуса не было, то о ком должен писать Иван?.. Очевидно, о дьяволе!!! Берлиоз именно к этому и подводил Ивана. Явление Воланда на Патриарших только ускорило процесс, и Иван уже на следующий день в больнице начал строчить заказанную рукопись про «Берлиоза, не композитора».