Булгаков и дьявол. Опасные тайны «Мастера и Маргариты»

Двоилось также и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая; и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широкооткрытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму; но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту».

Иуда у Андреева очень сильный, несмотря на свою внешнюю притворную немощность: он проворен, неутомим и вынослив необыкновенно, на нем — хозяйственные заботы, он кормилец учеников Иисуса, он казначей, целыми днями таскающий тяжелый ящик с деньгами, он побеждает силача Петра в метании камней.

Схожесть литературных портретов Азазелло и Иуды, на наш взгляд, несомненна. Правда, такую примету в портрете рыжего беса, как острый клык, автор позаимствовал, видимо, из трагедии Гете. В одной из сцен, когда Мефистофель предстает перед форкиадами (форкиады — воплощение старческого уродства — втроем имели один зуб и один глаз, которые по мере надобности передавали друг другу), одна из них советует ему:

Зажмурь свой глаз и выставь клык,
И в профиль ты наш вылитый двойник,
Как будто брат наш.

В облике форкиады Мефистофель предстает перед Еленой, подобно тому, как Азазелло перед Маргаритой.

Линия Студент — Иван Бездомный — апостол Левий Матфей нам интересна тем, что она отражает перемены, происходящие в сознании человека в ходе его земных трудов.

Линия Фауст — Мастер — Иисус Христос объединена тем, что герои предстают как личности, земная жизнь которых насильственно обрывается в момент наивысшего напряжения их духовных сил. Фауст и Мастер носили семя зла в себе, Христос страдал из-за злобы людей. Несмотря на разные причины, самые смерти их теряют характер частного случая и остаются в памяти как примеры избранничества и мученичества в открытии перед людьми значения совести.

Действия Мастера, как ясно из романа, не носят противозаконного характера. Выяснив ложность доноса Могарыча, исполнительные органы государственной власти отпускают Мастера на свободу. Точно так же Пилат готов помиловать Иешуа и сохранить ему жизнь. Иешуа и Мастер, пронесшие свой крест до конца, взошедшие каждый на свою Голгофу, — честнейшие души, человеколюбие которых отвергало самую мысль устроить счастье людей насильственным способом. Нет, убить дьявольские соблазны в собственном сердце — вот задача, достойная Человека, победа над ними и есть обретение Царства истины и справедливости.

Не таков «благородный разбойник» Арчибальд Арчибальдович. Этот пират карибских морей вовсе не желает ждать всеобщего благоденствия, ему сокровища мира нужны сейчас и в единоличную собственность: он вор, а вору необходимы жертвы. Он тот, для кого существуют Гревские площади как для самых мерзких разрушителей блага и спокойствия граждан и государства, но счастливо избегает возмездия, ибо ведь говорится: пока не пойман — не вор. Булгаков рисует этого «командира брига» пиратом в океане торговли. Закупая партию свежих судаков, он выгодно перепродавал их своим конкурентам по более высокой цене. Потому-то в «Колизее» «судачки третьедневочные» и почти в два с половиной раза дороже, чем в «Грибоедове». Но нипочем опытному пирату самые страшные штормы ревизий. Он, подобно разбойнику Варраввану, выйдет «сухим из воды», да еще прихватит пару балыков. Опыт старого жулика никогда не подводит его. Наметанный глаз директора ресторана безошибочно распознает в Коровьеве и Бегемоте посетителей необыкновенных. Увидев этих мнимых Панаева и Скабичевского с примусом, сей новый Флинт понимает, что «Грибоедов» вот-вот пойдет ко дну и пора бежать с обреченной «посудины»: ведь флибустьеры не придерживаются кодекса капитанской чести — не бросать погибающий корабль.

Линии, связанные с Геллой, Маргаритой и Берлиозом, мы уже рассматривали.

Булгаков — мистический писатель, и потому всякая обнаруженная в его сочинениях закономерность имеет свое назначение и отражает важную авторскую мысль. В данном случае православный художник выказывает свою приверженность идее единой Троицы как внутренней основы красоты и гармонии внешних форм.

Глава 14 Кто узнаваем в мастере?

Мы переходим к самой интересной части нашего исследования — поискам прототипа Мастера. Договоримся, что первая часть этой главы будет посвящена взглядам Мастера и его причастности к «Ордену Света», а вторая — поиску реального прототипа.

Роман, созданный Мастером, выдает его принадлежность к тайному обществу тамплиеров. Его степень посвящения — мастер, третья по счету в иерархии братства. Булгаков пишет его со строчной буквы, давая понять, что это не имя, данное его герою от рождения.