Булгаков и дьявол. Опасные тайны «Мастера и Маргариты»

В фамилии «Бескудников» и первый, и второй (согласно словарю Даля) слоги имеют значение «черт». Бескудников, таким образом, — это «черт» в квадрате. Вот уж кто сразу бы узнал Воланда и членов его компании и смог бы проникнуть в тайну их пришествия на московские «подворья». В связи с этим важно указать, что в упоминавшемся эренбурговском романе присутствует свод удивительных по точности пророчеств: автор предсказал германский фашизм и его итальянскую разновидность, а также атомную бомбардировку японских городов. Объявлять Эренбурга на основании этого прорицателем было бы опрометчиво. А вот предположить, что он был причастен к сильным мира сего и знал о разрабатываемых ими сценариях развития человечества, более чем уместно.

Исследователь романа «Мастер и Маргарита» В. Мершавка также отождествляет Бескудникова с Эренбургом14, но его система аргументации основывается на принципиально иной интерпретации фамилии персонажа. Он полагает, что фамилия Бескудников образована от слова «бескунник» и обозначает человека, взявшего невесту без приданого (без куна, бесплатно). Таковым, по утверждению В. Мершавки, был гражданский брак Эренбурга с Екатериной Шмидт (1910–1913 гг.). Не будем возражать, очень может быть, что Булгаков думал и об этом значении фамилии, но оно определенно было вторичным, производным от изначальной формы — Бескудников.

Чердакчи — Аркадий Гайдар

Не скроем, вопрос о происхождении фамилии Чердакчи отнял у автора больше всего времени. Казалось, при чем здесь чердак? Слово разбивалось на части, искались анаграммы из входящих в него букв, созвучные параллели с иностранных языков. В общем, фамилия долго не поддавалась разгадке. При этом она еще ставила под сомнение и всю систему расшифровки. Ведь если принять, что свои персонажи Булгаков придумал на основе произведений их прототипов, то исключений быть не должно. Значит, надо было обязательно найти литературную предысторию фамилии.

Решение проблемы, однако, пришло мгновенно, как только удалось познакомиться с неканонической биографией Аркадия Гайдара. С середины 1930-х годов Гайдар живет один. Жена бросила его, устав от беспробудного пьянства мужа. К тому времени он превратился в мрачного мужчину неопределенного возраста, рано полысевшего и грузного. Но он охотно общался с молодежью. Пионеры его боготворили, и среди них у него были настоящие друзья. Гайдар дарил им немыслимые по тем временам подарки: настоящие компасы со светящимися цифрами, перочинные ножи с несколькими лезвиями, серебряные зажигалки. Наиболее приближенных, к огромному неудовольствию их родителей, он периодически водил на экскурсии на крышу своего дома в Столетниковом переулке и в каморку на чердаке. Там писатель разговаривал с подростками за жизнь и потчевал спиртным. Для ребятишек он выступал хозяином чердака, их лидером или, на иностранный манер, шефом (chief — по-английски). Поэтому, как нам представляется, фамилия Чердакчи образована от словосочетания Чердак-chief. Последний звук при написании был отброшен Булгаковым для удобства произношения и более благоприятного (при всей тяжеловесности фамилии) звучания.

В самой известной повести писателя «Тимур и его команда» на чердаке располагается штаб мальчишеской организации. Гайдар увековечил и опоэтизировал любимое место своего уединения и дружеских посиделок с молодежью. В художественной литературе это, наверное, единственный пример, где чердаку придается столь важное сюжетное и смысловое значение. Правда, эта повесть вышла в 1940 году, в год смерти Булгакова, и текста ее Михаил Афанасьевич, скорее всего, не читал. Но о чердаке известного московского отшельника знал наверняка.

Поэтический бомонд МАССОЛИТа

Булгаков не любил стихи советских поэтов. Не случайно Мастер в его романе уничижительно отзывается о поэзии Ивана Бездомного, известнейшего в стране поэта, а сам автор откровенно смеется над Маяковским-Рюхиным. Вместе с тем Михаил Афанасьевич выделяет поэтическую элиту МАССОЛИТа, состоящую из пяти человек — Богохульского, Павианова, Шпичкина, Сладкого и Адельфины Буздяк. Фамилии у них забавные, но теперь уже нет никакого сомнения, что даны они неспроста. Каждая из них несет зашифрованную информацию, по которой можно определить прототип поэта.

Поэт Богохульский — Демьян Бедный

Фамилию Богохульский Михаил Афанасьевич подарил Демьяну Бедному (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов). В нападках на православие ему не было равных. Литературные упражнения поэта вызывали оторопь даже на фоне истерической антирелигиозной пропаганды Емельяна Ярославского. Перу отчаянного богоборца принадлежат — книга стихов «Отцы духовные, их помыслы греховные», бесконечные фельетоны против «церковного дурмана», ернический «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна».