Бумажная оса

Потребовалось какое-то время, чтобы понять, что происходит. Сферы исчезли, а на полу можно было разглядеть несколько человеческих фигур. Как только я бросила взгляд на ближнюю к двери фигуру, ко мне пришло осознание, еще до того как мой разум успел уловить все подробности. Обнаженная женщина стояла на четвереньках, она повернулась в мою сторону. К ее спине было пристегнуто седло. Это могло бы показаться смешным, если бы не узда, надетая на ее лицо. Удила, тугие, словно кляп, растягивали края ее рта. Я окинула взглядом комнату и обнаружила еще несколько обнаженных женщин в лошадиных седлах. Я снова посмотрела на первую женщину и, когда наши взгляды пересеклись, увидела в ее глазах столько страдания и выдержки. Тогда я узнала в ней французскую актрису Мирель Соваж. На ее шее неуместно красовалось ожерелье из драгоценных камней желтого цвета.

Потом, у дальней стены комнаты я заметила Рафаэля, единственного, кто был полностью одет, в черной рубашке и джинсах.

– Привет, – сказал он. – Я надеялся, что ты придешь. Хочешь присоединиться к нам?

Я неподвижно стояла в дверном проеме, а он подошел ближе, держа в руках маленькое ведро.

– Это последний штрих, – пояснил он, поднимая ведро. – Если хочешь, можешь просто посмотреть, но я был бы рад, если бы ты присоединилась к нам.

И он опустил руку в ведро.

– Смотри, – сказал он, вытаскивая из ведра что-то. Он посмотрел мне прямо в глаза, и меня словно прошибло электрическим разрядом. Я знала, что он действительно был там и тоже видел этот сон. – Это немного напоминает мне твой другой сон, – сказал он. – Тот, о котором ты мне не рассказала. Скольжение по твоему животу.

Затем он подошел к Мирель, и я увидела, как он кладет ей на бедро что-то небольшое и темное. Присосавшись к ней, это существо начало ползать по ее коже, оставляя за собой мокрый след.

– О боже, так медленно, – прокомментировал он низким хриплым голосом. Женщина дернула бедром, седло качнулось, и она закрыла глаза. – Прекрасно, – сказал ей Рафаэль. – Не двигайся, вот так.

Я стояла и наблюдала, как слизняк ползет по телу женщины от бедра к туловищу, соскальзывает на грудную клетку, исчезая под ее опущенной грудью. Ее глаза все еще были закрыты, как будто она усиленно медитировала. Подойдя к другой женщине, Рафаэль приложил слизняков к каждой из ее ягодиц. Повернувшись ко мне, он произнес:

– Я так возбужден.

Скользнув рукой вниз к промежности, он начал медленно поглаживать себя в причинном месте.

– Уверена, что не хочешь попробовать?

Я сделала шаг навстречу, и он рассмеялся:

– Нет, Эбби, не ты. Это была всего лишь шутка.

Женщина тоже засмеялась сквозь тугие удила во рту. Попятившись, я упала назад в дверном проеме и, поднявшись, бросилась бежать по коридору в свою комнату. Посмотрев вниз, я увидела, что нахожусь в нескольких сантиметрах над полом. Зайдя в ванную, я закрылась и села на сиденье унитаза. В комнате был полный мрак, только тонкая полоска света из щели под дверью отражалась в зеркале.

Съемки наконец-то закончились. Я решила не идти на устроенную в честь этого вечеринку с тобой и Рафаэлем, а остаться дома. Мне не хотелось даже смотреть на него. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, это было непреодолимо томно и могло выдать нашу тайну. Я не хотела находиться рядом ни с одним из вас.

Бледная, ты вернулась домой одна еще до полуночи и сразу же пошла спать. На следующий день мы обедали в Топанге. Ты сказала, что устала от людных мест и хочешь на время уединиться, просто побыть в каком-то другом месте.

Свадьба должна была состояться через неделю, и ты всеми мыслями уже была в Аргентине – платье было закончено, комнаты для гостей забронированы, медовый месяц запланирован. Но сейчас Топанга больше всего подходила для уединения.

Поднимаясь по каньонной дороге, замедляя движение на поворотах, мы миновали стену уличного искусства с ее масками и объемными скульптурами. Становилось все темнее, таинственнее. Дорога сужалась и извивалась, и в какой-то момент тебе пришлось резко нажать на тормоза, чтобы избежать лобового столкновения. Эта гора была безумным местом для безумных людей. Дома были построены на склонах, ежедневно подвергаясь опасности схода оползней, словно затеяв игру в «цыпленка»[43] с самой природой. Я точно не знала, где в этом беспорядочном переплетении дорог находился домик Пола, но знала, что он где-то рядом. Я чувствовала его, будто дыхание горного льва в лесу.

В ресторане мы выбрали столик на открытом воздухе у ручья. Деревянные стулья казались хлипкими, на столе стоял кувшин с белым и лиловым шпорником. Подошедший к столику бородатый официант принял у нас заказ. Ты попросила травяной чай. Я заказала бокал шампанского.

Сегодня ты выглядела гораздо лучше, как будто хорошо выспалась. Волосы были аккуратно собраны на затылке, а от лица без следов макияжа веяло свежестью. Не было никаких украшений, даже сережек, – ты сияла своей естественной красотой. Взяв меню в руки, ты тут же отложила его в сторону.

– Честно говоря, я не могу есть, – сказала ты. – Я просто слишком расстроена.