Бумажные доспехи

— С тобой все в порядке? — сразу спросил он. — Ты звонила, но у меня телефон не работал.

— Что? — удивилась Морген. — А, ну да. Звонила.

Она задумалась, а на заднем плане Донно слышал чей-то разговор на повышенных тонах. Фильм смотрит? Соседи ругаются? По звукам очень похоже.

— Знаешь, — медленно сказала Морген, — в общем-то, все у меня в порядке. Тогда… ну, уже неважно, разобрались. А ты как?

— Я тоже в порядке, — быстро сказал он, решив не грузить ее. — Работы много.

— Хорошо, — чуть растерянно отозвалась Морген. — Ну, спасибо, что перезвонил.

— Если что, набирай. Это редко бывает, когда я недоступен.

— Хорошо, — повторила Морген. — Ну, пока.

— Пока, — сказал Донно.

До него донеслось возмущенное: «Жульничаете, у вас карта из рукава вывалилась!», чьи-то возгласы, и старческий голос дребезжаще сказал: «Окстись, девонька, где ты карту…» — и на этом Морген нажала отбой.

Вера в себя

— Да он мальчик способный, на пассивных тестированиях у него стабильно высокий уровень. Но на занятиях он просто смотрит на меня и ничего не делает. То есть делает, конечно, пальцы складывает, движения разучивает, но никаких чар. Это блок! Типичнейший блок! Вам надо назначить ему собеседования с психологом, только не с Крейной, а с…

— Успокойтесь, Марк. Не надо гнать, — сухо остановила преподавателя по практике директриса.

Сам Лейтэ сидел в коридоре и размышлял, нарочно ли та оставила дверь приоткрытой. Весь разговор он прекрасно слышал — и если директриса хотела, чтобы он все знал, зачем оставила в коридоре?

Мозги сломаешь думать о всех этих хитростях. Взрослые слишком все усложняют, да еще ждут, чтобы в этих сложностях кто-нибудь разобрался.

Лейтэ вздохнул и поглядел на свои руки: самые обычные, с худыми пальцами и неровными ногтями. Несмотря ни на что, он так и не понял, из какого места и как надо тянуть нити плетения… что тянуть?.. какие нити? Это больше всего ставило Лейтэ в тупик. Марк говорил, что у него низкая стихийная компонента, поэтому надо налегать как раз на рукотворные чары. То, что у стихийников выходит бессознательно, мальчику недоступно, и воздействие должно быть осознанным. А вот как раз с этим и были проблемы.

Лейтэ сколько ни пыжился — уже сам, без Марка, — ничего не выходило. Он пробовал притвориться, как в детстве, когда они играли с пацанами, и пластмассовые пистолеты как будто стреляли, а детская площадка как будто была вражеской базой, с укрытиями, дотами и складами. Сначала ему казалось, что надо это «как будто» обернуть реальностью, притвориться, что получится — и оно сработает.

Но не выходило.

Порой Лейтэ брала досада, и он думал, что несмотря на его способности, его обманывают, и никакой магии на самом деле нет. А порой он надеялся, что директриса однажды скажет, что раз он такой бездарь, то может возвращаться в обычную школу.

Но это, конечно, были глупости…

Хотя — вдруг?

Лейтэ закопался в мыслях так, что прослушал и то, что ответила директриса Марку, и то, что к нему подошел человек. Чуть не подпрыгнул, когда его неожиданно окликнул низкий голос:

— Молодой человек! Могу ли я поинтересоваться, чем вы так опечалены?

Лейтэ дернул плечом, про себя удивляясь замудреной речи.

— Да все нормально, — буркнул он, оглядывая человека перед ним.

Не очень высокий, худой, пожилой маг участливо смотрел на него, опираясь на черную трость. Длинные носы начищенных ботинок глянцево блестели под лампами коридора. Улыбка у него была широкая («Как у лягушки рот», — подумал Лейтэ), а глаза светлые и острые.

Вздохнув, маг осторожно присел рядом. Старая банкетка скрипнула под ними.

— А мне все-таки кажется, что у вас есть о чем печалиться, — сказал он. — По вашей ауре вижу, что вы еще не упорядочили свои энергетические потоки и не вполне их осознаете.

Лейтэ пожал плечами и отвернулся. Не то чтобы старик ему не нравился, просто непонятно, с чего такое внимание.

— А у меня такая же проблема в детстве была, — признался старик. — Вот я и не могу пройти мимо. К тому же, как я слышу, у госпожи Тилли сейчас посетитель, и мне придется подождать.

Госпожой Тилли звали их директрису, и Лейтэ невольно кивнул, соглашаясь. Там, внутри, все еще спорили. Это надолго.

— У меня не получается, — признался мальчик. — Так-сяк пробовал, не получается. Никакая магия. Я не вижу и не понимаю, что мне объясняют.

— Позвольте поинтересоваться, насколько сильна у вас стихийная компонента?

Лейтэ быстро — пока старик не вздумал сам смотреть его ауру слишком глубоко, — сказал:

— Воздушная, очень мало. Я забыл, сколько, но меньше десятка.

— Ясно, ясно, — покивал старик. — Что ж, это, кстати, вполне может облегчить дело. Мне в свое время помогло вот что: я представлял воздух некими потоками и плел из них то, что просили. Ну, а вообще налег на практический курс физики и парафизики. Когда понимаешь внутреннее устройство материи, воздействовать на нее не в пример легче. Есть еще замечательное пособие Саавуса, отличного педагога-дефектолога, который занимался детьми с магическими…

— Господин Ингистани!.. — потрясенно выдохнула рядом с ними директриса.