Бумажные доспехи

Морген ограничивала себя в тратах. И хотя первое время было сложно ходить почти совсем без косметики, пришлось привыкать. У Эвано обострился гастрит на казенной пище, Морген покупала ему лекарства и продукты, которые приходилось носить каждый день: холодильника, конечно, там не было. Мирон, следователь по делу сына, только огрызнулся в ответ на просьбу Морген как-то поменять качество пищи.

Морген помнила наставления Галки и даже не заикалась о деньгах и взятке (хотя на самом деле отложила некоторую сумму, на всякий случай — вдруг следователь сам намекнет, или что еще).

— Ведь он не сделал ничего, только вступил по глупости в Лигу и листовки раскидывал, — устало сказала Морген. — Сколько уже можно нас мариновать, как будто он преступник какой-то.

— Следствие еще едет, — бросил Мирон. — И будет идти столько, сколько надо. Не сахарный, не развалится.

— Гастрит вполне может перейти в язвенную болезнь, — сказала Морген. — Вы хоть представляете, что это? У него не настолько высокий уровень, чтобы такие болячки залечивать самостоятельно. Он еще молодой, вы понимаете? Из-за всего этого, он…

— Шаг назад, — процедил Мирон, потому что Морген в запале наступала на него, и воздух вокруг постепенно нагревался. — Мамаша, прекратите истерику. Ничего вашему сыночку не сделается. И если еще раз подойдете ко мне, я дело уже на вас заведу. Подкладываться под всех следователей не советую, не поможет.

Морген вспыхнула, почти отпрыгивая назад.

Потом все крутила в голове этот разговор, и обида колючим комком стояла в горле. Нет, она ничего не стала пояснять этому… следователю, вот еще, унижаться оправданиями. И вообще побоялась спорить: сейчас в руках Мирона судьба сына.

От расстройства Морген все перепутала и приехала к своему дому. Под темными окнами квартиры едва не расплакалась от усталости, посидела на холодной скамье, приходя в себя.

Добираться в старый особняк отсюда было неудобно, на двух автобусах и трамвае. Морген решила срезать немного, дойти пешком до набережной, и на той стороне сесть на трамвай до центра. Там можно будет немного прогуляться и в булочной купить мясной пирог — если Рок и Тень уже дома, то наверняка голодные как волки. Бабка с третьего этажа принципиально не помогала им с готовкой, называла двумя оглоедами и гоняла из своей кухоньки.

Морген сначала улыбнулась, вспомнив тот вечер, когда бабка (Катарина Михаевна, на самом деле) напугала их всех, а потом обыграла в делекто и угостила вкуснейшим пудингом.

От еды мысли опять перешли на Эвано, и Морген снова расстроилась.

Сжимая в кармане амулет-отпугиватель, она шла темными подворотнями к набережной, поглядывая по сторонам. Было уже совсем темно и поздно.

Когда она выскочила к освещенной набережной, едва не бегом, то к неожиданной радости увидела долговязые фигуры своих соседей: Рок и Тень стояли под фонарем с двумя молодыми людьми и что-то оживленно обсуждали.

Даже если они не на машине, то всем вместе добираться до дому будет куда спокойнее, подумала Морген, ускоряясь.

При ближайшем рассмотрении четверки радости у Морген поубавилось.

Лицо Рока цвело новыми ссадинами и царапинами, а Тень держал левую руку на перевязи. Ребята, которые с ним разговаривали, выглядели не лучше.

— Вы что, подрались? — рассердилась Морген, забыв поздороваться.

— Привет, док, — жизнерадостно отозвался Тень. — А мы к вам в больницу заходили только что, думали вас застать.

Незнакомые юноши смерили ее удивленными взглядами, и тут Морген поняла, что их видела уже мельком — в кабинете, где работали Донно и Мирон.

— Здравствуйте, — сказала она, и ребята вразнобой кивнули.

Тот, который был ближе к ней, светловолосый и улыбчивый, с большим «фонарем» под глазом, даже представился:

— Кимбли. Я вас помню, вы приходили к нам в отдел.

— Здрасьте, — из-за его спины сказал второй. — Я — Мирослав.

Невысокий и худой, он мало походил на будущего боевого мага, но Морген подумала, что они оба молоды, лет девятнадцати-двадцати, и еще могут раздаться вширь и ввысь.

Как Донно, к примеру. Хотя нет, до его роста им не дотянуться.

— Мы не дрались друг с другом, — возразил Рок. — Просто нарвались на отморозков, ребята нам помогли.

— Ну, — неуверенно сказала Морген, — что друг с другом не дрались, хорошо, но там… все в порядке? Потом разошлись?

— Они сбежали, — фыркнул невысокий стажер, весело блестя зелеными глазами. — Мы едва успели им навалять.

Морген покачала головой, улыбаясь.

— Вы хоть в травму зашли? Вас осмотрели?

— Мы не в травму, а в вашем отделении были, — сказал Тень. — Все сделали. Даже конфетки дали.

Он предъявил горсть разноцветных круглых леденцов пополам с пустыми обертками.

— А, да фигня все, — беззаботно махнул рукой стажер. — Вон только Тени руку вправили, а у нас только царапины. Слушайте, я побегу. У меня ж свидание. Алинка и так меня прибьет, за разбитую морду, а если опоздаю, так вообще.

— Да беги уже, — сердито буркнул Кимбли. — Все уши своей Алинкой прожужжал.

— Завидуй молча! — хохотнул парень, и махнул рукой: — Ну, все, увидимся!