Бумажный грааль. Все колокола земли

– Как там звали ту итальяночку – блондинку, которая баллотировалась в сенат, парламент, или что там у них? Сочная дамочка, с во-от такими дыньками?

Уолт непонимающе развел руками.

– Она еще разделась и залезла в городской фонтан. Все газеты о ней писали.

– А, вон ты о ком, – вспомнил Уолт. – Это было года два назад. Удачная фотосессия, ничего не скажешь. Как же ее звали? Чиколина[45]? Кажется, да. Думаю, поэтому ее и избрали – из-за этой выходки с фонтаном.

– Мне всегда нравилась Италия, – заметил дядя Генри. – Там знают толк в красоте, в женских формах.

– Представляешь, подделка сыров там карается по закону! – сказал Уолт. – Пармезан разрешено изготавливать исключительно в Парме. А у нас тут и айовский пармезан, и бог знает какие еще…

– Блондинки – они обычно с севера Италии, – ударился в рассуждения Генри. – Из регионов, которые граничат со Швейцарией. Там прохладнее, и это благотворно влияет на фигуру. – Он сделал характерный жест обеими руками. – Bella[46], bella!

– На севере Италии отличная паста, – кисло улыбнулся Уолт.

Генри просто сиял. Возможно, гавайская дама так на него повлияла? Или предвкушение успеха? В любом случае это сулило проблемы, и большие.

– Однажды я встретил женщину из Варезе… – старик покачал головой – мол, слова тут бессильны.

– И куда этот твой Вест запропастился? – Уолт взглянул на часы, все еще надеясь сменить тему.

– Скоро будет, – отмахнулся Генри. Он положил руку на спинку диванчика из искусственной кожи и поглядел вдаль. За окном сновали машины. – Ах, Варе-езе… – протянул он, смакуя.

Уолт качнул головой.

– Мы встретились в поезде. – Старик помолчал, припоминая детали. – Ехали в Рим. Народу – прорва! А какая жара… Это было первого августа. Казалось, все французы мира ехали в этом поезде на юг и гнусаво болтали, как только они умеют… Заметь, я ничего не имею против парижанок. Хотя, на мой вкус, они слишком худые. – Он сделал паузу, словно ожидая возражений.

– В Париже я был. Правда, всего раз, – оживился Уолт. – С Айви, конечно. Мы жили в мини-отеле на улочке Рю-Серпент. На завтрак там давали свежий хлеб с джемом. И божественный кофе! – Он поцокал языком. – Хотя в Италии с кофе тоже порядок.

– В общем, Джинкс осталась в нашем купе первого класса, а я вышел размяться в коридор. И там… как в сказку попал! Блондинка, просто невероятная! С огромными… – Чуть не сбив со стола стаканы, он обрисовал руками нечто, бросающее серьезный вызов гравитации. – Она была в ночной рубашке своей бабули.

Уолт бросил взгляд на официантку, надеясь, что та не… Она смотрела прямо на Генри, натянуто улыбаясь. Уолт улыбнулся ей в ответ – мол, не обращайте внимания – и понял, что придется оставить ей гору чаевых.

– Та женщина – Чиколетта? – мне ее напомнила, – продолжал Генри как ни в чем не бывало. – Вот настоящее лицо Италии! На юге уже средиземноморская кровь, смуглянки. А на севере…

Уолт ждал финала истории – что случилось с женщиной-мечтой в поезде, полном французов. Однако старик замолчал, погрузившись в воспоминания.

– Значит, у вас был роман? – нарушил тишину Уолт.

– С кем?

– С той женщиной. Из Варезе.

– Нет-нет. Вообще нет. Она сошла в Милане, а мы с Джинкс поехали дальше, в Рим.

– И больше ты ее не видел?

– Ни разу. Да и не рассчитывал. В Милан я не ездил.

– Как же тогда ты узнал про ее ночнушку?

– Да она расхаживала прямо в этой ночнушке. Гляди, а вот и он! – Встрепенувшись, Генри указал на улицу.

На стоянку въехал старенький «форд-торино». Краска давно выцвела на солнце, вместо фары на смятом заднем крыле красовался алый целлофановый пакет, прилепленный скотчем. Когда машина зацепила колесом водосточный желоб, вся ее задняя часть, подпрыгнув, громыхнула, как будто амортизаторы ушли в отставку. Из выхлопной трубы вылетело облачко черного дыма.

– У него же «линкольн-таункар»? – прищурился Уолт. – Ты уверен, что это Сидни Вест?

– Он самый, – заверил Генри. – У талантливых людей всегда по нескольку машин. К тому же, как мы знаем, истинная сила – в простоте.

– Хефернин? – догадался Уолт.

Генри подмигнул.

Сидни Вест вынырнул из-за угла уже на своих двоих и, размахивая кейсом, направился ко входу в кафе. Генри помахал ему из окна. Это был невысокий коренастый мужичок, слишком уж сильно походивший на раскормленного бурундука. Его решительная походка выдавала человека занятого, который распланировал свой день наперед и уже на полчаса отставал от графика.

Заглянув к ним в кабинку, он уселся рядом с Генри, а тот познакомил его с Уолтом. Вест сразу махнул официантке, чтобы сделать заказ. Уолт уткнулся в меню, не горя желанием встречаться с ней взглядом.

Как только девушка ушла, Генри достал из конверта своих пап римских – целый ворох чертежей в разнообразных проекциях, с указанием размеров и пометками на полях. Вест рассматривал их секунд тридцать, затем вернул.

– Что думаете? – полюбопытствовал Генри.

– Думаю, я знаю человека, который вам поможет, – ответил Вест и выпил воду из стакана с таким звуком, словно процедил ее сквозь зубы.

– Генри говорил, что вы сами хотели поучаствовать в этом проекте, – напомнил Уолт.