Бумажный лебедь

Дамиан вспомнил первые годы после смерти Эль Чарро. С Уорреном все оказалось сложнее. Эль Чарро был незнакомцем, решившим устранить потенциальную угрозу, а Седжвик… он знал МамаЛу. Она заботилась о его дочери девять чертовых лет – шесть из которых заменяла ей мать. МамаЛу любила Скай не меньше, чем собственного сына, и не задумываясь ставила его интересы на второй план, когда девочка больше нуждалась в заботе или болела. И как же отблагодарили верную няню? Уоррен предал ее, спасая свою шкуру! Трус заслуживал расплаты, причем не после смерти, а уже при жизни. Дамиан хотел, чтобы ублюдок страдал весь остаток своих дней, лишившись шикарного особняка в Ла-Хойе, всех автомобилей вместе с шоферами и сети дорогих отелей в самых живописных уголках мира. Дамиан решил отобрать у Седжвика все, шаг за шагом: славу, богатство, положение в обществе – разрушить фундамент, на котором он выстроил свой лживый мирок. Чтобы достать Уоррена в башне из слоновой кости, требовалось обзавестись собственным оружием, сколотить состояние, которое зиждилось бы на более мощном фундаменте, чем у Седжвика: на ржавой жестянке из-под сигарет и незавершенном надгробии.

Дамиан всегда носил с собой коробочку с надписью «Лаки Страйк». Жестянка была у него в кармане, когда он осматривал отдаленные острова и атоллы в поисках места, где можно укрыться. Жестянка была у него, когда толки о гибели Эль Чарро и Эмилио Саморы улеглись и все забыли двух пропавших без вести. Жестянка была тут как тут, когда друзья переехали в порт и Дамиан купил свой первый траулер, назвал его «Эль Кабальеро» – в честь своего нового «я». Жестянка была с ним, когда он отправил Рафаэля в престижный интернат и когда пришел на его выпускной в колледже. Жестянка была у Дамиана, когда дела его пошли в гору и он как инвестор подал прошение на грин-карту США, а потом, через несколько лет, получил американское гражданство. Жестянка была с ним и сейчас, во внутреннем кармане ветровки, когда они с Рафаэлем прилетели на главный курорт Уоррена – «Седжвик», Сан-Диего.

Уоррен переехал в США, по-прежнему оставаясь марионеткой картеля. Его выпустили из Мексики лишь потому, что это устраивало боссов. Чтобы отмывать деньги, полученные от продажи наркотиков и другой преступной деятельности, – превращать их в чистую валюту, которую можно снова пустить в оборот. Уоррен стал одним из винтиков сей махины. Дамиан быстро смекнул, в чем заключалась роль Седжвика. Сначала тот покупал первоклассный участок американской земли. Строил там пятизвездочный отель, обставлял его по первому разряду – лучшие ткани, столовые приборы, мебель, фарфор. Затем объявлял, что отель заполнен, хотя тот никогда не бывал заселен полностью. Каждый день к отелю приезжал бронированный фургон, куда отгружали всю выручку от сдачи номеров, из ночных клубов, казино и баров – «грязные» деньги вперемежку с легальным доходом. Уоррен получал свою долю, остальное отправлялось на офшорные счета к Эль Чарро – а тот, в свою очередь, распределял деньги между подчиненными.

Гибель Эль Чарро вырвала Уоррена из когтей наркоторговцев. Целая ветвь картеля Синалоа перестала существовать, и ниточка, ведущая к Седжвику, оборвалась. Уоррен свернул нелегальную деятельность и продолжил развивать бизнес, вкладывая собственные деньги. Через несколько лет его отели стали очень популярны. Спрос на акции компании вырос. Уоррен думал, ему ничего не грозит. Он даже не представлял, кто именно придет по его душу.

– А вот и он! – Рафаэль повернулся к Дамиану. – Как по расписанию. Каждый вторник, ровно в восемь.

Дамиан почувствовал, как внутри закипает гнев. Ему захотелось взять бургер и впиться в него зубами. Уже много лет Дамиан скупал акции «Отелей Седжвика» от имени фиктивных компаний, которые регистрировал Рафаэль, и теперь владел достаточным количеством акций, чтобы влиять на будущее империи Уоррена. И вот, накануне часа расплаты, Дамиан решил в последний раз взглянуть на человека, из-за которого умерла МамаЛу. Завтра жизнь Седжвика круто изменится. Завтра он будет раздавлен.

– Готово? – спросил Дамиан у Рафаэля.

– Одно твое слово – и все будет сделано.

Дамиан отодвинул тарелку.

– Мне нужно выпить. – Он направился к барной стойке, откуда смог бы наблюдать за Уорреном и смаковать последние капли ярости, которая так долго гнала его к цели.

Рафаэль кивнул. Он хорошо знал Дамиана и чувствовал, когда другу требовалось побыть одному.

– Ступай. Я подожду тебя здесь.

Дамиан уселся у дальнего безлюдного конца зеркально отполированной стойки; лампы там едва светили, музыка звучала приглушенно. Глотнув пива, он отыскал взглядом своего врага. Седжвик сидел на диване в отдельной нише. Официанты, очевидно, знали, кто он и каковы его предпочтения. Не задавая вопросов, они принесли ему напиток и закуску на длинной прямоугольной тарелке.