Бумажный зверинец

Если два эзоптрона встречают друг друга, они могут временно слиться, и между их мембранами формируется что-то вроде туннеля. Это слияние в поцелуе может продолжаться часами, днями или годами, пока не пробудятся воспоминания обоих участников акта и они не начнут обмениваться, вместе с тем передавая друг другу энергию. Приятные воспоминания выборочно дублируются, почти как экспрессия белка: змееподобные протеины разворачиваются и зачаровывающе танцуют под электрическую музыку кодирующих последовательностей по мере их первого прочитывания и повторного выражения, тогда как неприятные воспоминания растворяются, разделяясь между двумя телами. Для эзоптронов общая радость по-настоящему удваивается, а общая скорбь наполовину сокращается.

Расстаются они, впитав весь жизненный опыт друг друга. Это истинная форма сопереживания, так как первичные ощущения жизненного опыта передаются и выражаются в самом что ни на есть неискаженном виде. Это не требует перевода, здесь не нужно средств обмена. Они познают друг друга значительно лучше и глубже, чем любые другие создания во всей вселенной.

Но есть и свои недостатки в том, чтобы служить зеркалом души друг для друга: к тому времени, как они расстаются, отдельные особи в семейной паре становятся абсолютно идентичными. Перед слиянием они тянутся друг к другу; когда они расстаются, то теряют часть себя. То качество, которое привлекло их друг к другу, так же неизбежно разрушило их союз.

До сих пор обсуждается, является это благословением или проклятием.

* * *

Твоя мать никогда не скрывала своего желания уйти.

Мы встретились летней ночью в кемпинге для автотуристов, расположенном посередине Скалистых гор. Мы были с разных побережий, две случайные частицы на разных траекториях пути. Я направлялся, чтобы заступить на новую должность: ехал через всю страну и остановился в кемпинге, чтобы сэкономить денег; она возвращалась в Бостон после того, как проводила подругу, переезжавшую с полным грузовиком вещей в Сан-Франциско; остановилась в кемпинге, потому что хотела полюбоваться на звезды.

Мы пили дешевое вино и ели еще более дешевые поджаренные на гриле сосиски. Затем мы бродили вместе под темным вельветовым куполом, усыпанным кристаллическими звездами, как внутренняя часть жеоды. Звезды были как никогда яркими, и она объясняла мне, в чем их красота: каждая звезда – уникальна, как бриллиант, и светится особым цветом. Я не мог вспомнить, когда последний раз глядел на звезды.

– Я отправляюсь туда, – сказала она.

– Ты имеешь в виду Марс?

Это были самые обсуждаемые новости того времени: объявление о полете на Марс. Все знали, что это пропагандистская попытка вновь сделать Америку великой: новая космическая гонка, которая шла параллельно новой гонке ядерных вооружений, накоплению редкоземельных элементов и борьбой с киберуязвимостями нулевого дня. Другая сторона уже пообещала основать собственную базу на Марсе, и нам пришлось зеркально отразить их ходы, чтобы преуспеть в этой новой Большой игре.

Она покачала головой.

– В чем смысл забираться на риф в нескольких шагах от побережья? Я имею в виду – туда…

Такое заявление не оспоришь, не поставишь под сомнение, не начнешь задавать вопросы «почему» да «как» и «о чем это ты говоришь». Я спросил ее, что она собирается найти среди звезд.

…в черноте без края и конца
Неведомые солнца, вкруг них луны,
Мужские, женские лучи струят повсюду.
Так два величественных пола
Пространства и пределы напитали
И населили
Созданьями живыми мирозданье.
А то, что столь огромное далёко
Безжизненно, дико и одиноко
И не имеет праведней задачи,
Как сфер великолепных и бездушных
Щепотки бледных искр швырять к Земле,
Которая обратно посылает
Тот свет – уж так заведено, –
Гипотеза сия весьма непрочна[1]

.

– О чем они думают? Как они изучают мир? Я представляла это себе всю свою жизнь, однако правда может оказаться более странной и более чудесной, чем любая сказка.

Она рассказывала мне о гравитационных линзах и ядерной импульсной движущей силе, о парадоксе Ферми и уравнении Дрейка, о Аресибо и Евпатории, о Blue Origin и SpaceX.

– И ты не боишься? – спросил я.

– Я практически умерла, прежде чем смогла что-то вспомнить.

Она рассказала мне о своем детстве. Ее родители были заядлыми яхтсменами, которым очень повезло и они рано ушли на пенсию. Они купили яхту и жили на ней, и эта яхта стала ее первым домом. Когда ей исполнилось три года, родители решили переплыть Тихий океан. Где-то на полпути, в районе Маршалловых островов, яхта дала течь. Семья попыталась сделать все возможное, чтобы спасти судно, однако в конце концов пришлось выбрасывать аварийный радиомаяк и надеяться на помощь.