Бумажный зверинец

Вокруг нее цвели всеми цветами радуги прекрасные цветы, красотой своей напоминавшие восточный край неба, где Нюйва должна была заделать смесью из расплавленных алмазов течь, пробитую воинственными божками. Лани и буйволы пробегали по полям, золотые карпы и серебристые крокодилы резвились в воде.

Но она была совсем одна – никого, с кем можно было бы поговорить, и не с кем поделиться всей этой красотой.

Она села у воды, зачерпнула полные ладони ила и начала творить. Вскоре она создала маленькое подобие себя: круглая голова, длинное тело, руки, ноги, крохотные ладони и пальцы, которые она очень аккуратно вырезала острой бамбуковой шпилькой.

Она взяла маленькую слепленную фигурку в ладони, поднесла ко рту и вдохнула в нее жизнь. Фигурка с трудом задышала, начала изгибаться в руках Нюйвы, а затем стала что-то лепетать.

Нюйва засмеялась. Теперь она уже никогда не будет одна! Она посадила маленькую фигурку на берегу Желтой реки, снова набрала двумя руками ил и опять принялась творить.

Человек был создан из земли и возвращается в землю. Всегда.

* * *

– А что было дальше? – спросил сонный голос.

– Об этом ты узнаешь завтра, – ответила Мэгги Чао, – а сейчас пора спать.

Она подоткнула одеяло пятилетнего Бобби и шестилетней Лидии, выключила свет в спальне, вышла и закрыла за собой дверь.

Она постояла немного, прислушиваясь, как будто могла слышать потоки фотонов вокруг гладкого, вращающегося корпуса корабля.

Большой солнечный парус был натянут в тишине космического вакуума, и «Морская пена» по спирали отдалялась от Солнца, с каждым годом ускоряясь все быстрее и быстрее, пока Солнце не стало похоже на тускло-красный, непрерывный, но постоянно гаснущий закат.

Ты должна это увидеть, – прошептал в ее сознании Жуан, муж Мэгги и второй пилот корабля. Они могли говорить друг с другом через практически невидимую оптически-нейронную микросхему связи, вживленную в мозг. Микросхемы стимулировали импульсами света генетически измененные нейроны в областях коры, отвечавших за языковые функции, заставляя их работать, как при восприятии обычной речи.

Иногда Мэгги думала об этом имплантате как о миниатюрном солнечном парусе, где фотонами создавалось натяжение и рождалась мысль.

Жуан не смотрел на это так романтично. Даже через десять лет после операции ему не нравилось то, как их голоса могли возникать друг у друга в голове. Он понимал преимущества такой системы, позволявшей им постоянно оставаться на связи, однако это казалось грубым и чужим, как будто они все время превращались в киборгов, в машины. Он никогда не использовал ее, если в этом не было настоятельной необходимости.

Сейчас приду, – сказала Мэгги и быстро поднялась на исследовательскую палубу, которая располагалась ближе к центральной части корабля. Здесь слабело ощущение гравитации, создававшееся вращающимся корпусом корабля, и колонисты шутили, что само место расположения лабораторий позволяло людям думать лучше, потому что в мозг поступала более насыщенная кислородом кровь.

Мэгги Чао прошла отбор и стала участником этого полета, потому что была экспертом по замкнутым экосистемам, а также потому, что была молодая и фертильная. Их кораблю, двигающемуся на скорости лишь в несколько долей от скорости света, понадобится около четырех сотен лет (если системой координат служит сам корабль), чтобы достичь звезды 61 Девы, даже если учитывать незначительные эффекты замедления времени. Это привело к необходимости планирования детей и внуков, чтобы потомки колонистов, которые однажды ступят на поверхность чужого мира, смогли сохранить память о трех сотнях первых исследователей.

Она встретила Жуана в лаборатории. Он передал ей сенсорный планшет, ничего не сказав. Жуан всегда давал ей время вывести собственные умозаключения о чем-то новом без всяких правок и комментариев. Эта черта понравилась ей одной из первых, когда много лет назад они начали встречаться.

– Это потрясающе, – сказала она, взглянув на сводку. – Земля впервые за десять лет пытается связаться с нами.

Многие на Земле считали полет «Морской пены» безумством, пропагандистским шагом правительства, которое было не в состоянии решать насущные проблемы. Как можно было обосновать отправку многовековой межзвездной экспедиции к далеким мирам, когда на Земле люди все еще гибли от голода и болезней? После запуска связь с Землей поддерживалась на самом минимальном уровне, а затем прервалась. Новая администрация не хотела платить за поддержку дорогих наземных антенн. Возможно, они желали позабыть об этом корабле дураков.

Но теперь они вышли на связь через бесконечную пустоту космоса, чтобы что-то сказать.

Она продолжала читать сообщение, и радость на ее лице сменялась недоверием.

– Они считают, что дар бессмертия должен быть предоставлен всему человечеству, – сказал Жуан. – Даже нам, странникам, находящимся вдали от всех.