Бумажный зверинец

Она вздохнула, открыла дверь и зашла вслед за ним.

Еще один месяц, – сказал он, садясь на край дивана, чтобы ноги не болтались в воздухе.

Все люди на корабле также считали дни. Через месяц они выйдут на орбиту четвертой планеты 61 Девы, их цели, новой Земли.

Когда мы приземлимся, ты изменишь свое мнение о… – она засомневалась, но через секунду продолжила, – о своем внешнем виде?

Бобби покачал головой, поморщился на секунду, как капризный мальчишка:

Мама, я принял решение много лет назад. Забудь уже об этом. Меня все устраивает.

* * *

В конце концов мужчины и женщины «Морской пены» решили предоставить каждому человеку право выбора вечной молодости.

Отстраненные математические расчеты замкнутой экосистемы корабля показывали, что, если кто-то выбирал бессмертие, ребенок должен был остаться ребенком, пока другой человек на корабле не выбирал старение и смерть, освобождая новое место для взрослого.

Жуан решил выбрать старость и смерть. Мэгги решила остаться молодой. Они сели вместе всей семьей и ощутили себя словно при разводе.

– Один из вас сможет вырасти, – сказал Жуан.

– Кто? – спросила Лидия.

– Мы думаем, что вы сами должны решить, – сказал Жуан, поглядывая на Мэгги, которая постоянно кивала.

Мэгги считала, что было жестоко и несправедливо со стороны ее мужа ставить детей перед таким выбором. Как дети могли решить, хотят ли они вырасти, если даже не представляли себе, что это может значить?

– Это так же несправедливо, как наше с тобой решение о том, хотим и мы становиться бессмертными, – ответил Жуан. – У нас тоже нет ни малейшей идеи о том, что все это значит. Ужасно, что перед ними ставится такой выбор, но решать за них будет еще более жестоким.

Мэгги согласилась, что, по большому счету, он прав.

Казалось, что они просили детей выбрать ту или иную сторону и поддержать одного из родителей. Но так оно и вышло.

Лидия и Бобби переглянулись и, похоже, молча согласились друг с другом. Лидия встала, подошла к Жуану и обняла его. А Бобби подошел и обнял Мэгги.

– Папа, – сказала Лидия, – когда придет время, я выберу то же, что и ты. – Жуан крепко обнял ее, кивая головой.

Затем Лидия и Бобби поменялись местами и снова обняли родителей, делая вид, что все хорошо.

Для тех, кто отказался от процедуры, жизнь шла как по расписанию. Жуан старел, Лидия росла: став сначала нескладным подростком, потом прекрасной девушкой. Она занялась инженерным проектированием в соответствии с результатами своих тестов на профпригодность и решила, что ей нравится Катрин, молодой стеснительный доктор, который, по рекомендации компьютеров, стал бы для нее хорошей парой.

– Ты состаришься и умрешь вместе со мной? – спросила Лидия Катрин, заметив легкий румянец на щеках того.

Они поженились и родили двух дочек, которые займут их место, когда настанет время.

– Ты когда-нибудь сожалела о своем выборе? – однажды спросил ее Жуан. К тому времени он уже был старым и больным, и уже через несколько недель компьютеры должны были дать ему лекарства, чтобы он заснул и никогда больше не проснулся.

– Нет, – ответила Лидия, сжимая его ладонь. – Я не боюсь уйти, если что-то новое и молодое придет мне на смену.

Но кто сможет сказать с уверенностью, что мы не являемся тем самым «чем-то новым и молодым»? – подумала Мэгги.

Так или иначе, ее сторона выигрывала спор. В течение многих лет все больше и больше колонистов решали стать бессмертными. Но потомки Лидии всегда упрямо отказывались. Сара осталась последним ребенком на корабле, не прошедшим процедуру. Когда она выросла, Мэгги поняла, что ей будет до боли не хватать вечерних историй.

Физическое взросление Бобби остановили в десятилетнем возрасте. Он, как и другие вечные дети, довольно непросто приспосабливался к жизни колонистов. За спиной у них были десятилетия, а то и столетия опыта, однако тела и мозги пребывали в юной форме. Их знания были вполне сравнимы со взрослыми, однако эмоции и гибкость ума оставались детскими. Они могли быть и старыми, и юными одновременно.

Возникало очень много споров и конфликтов об их роли на корабле, так что иногда родители, которые когда-то желали жить вечно, отдавали свои места на корабле по требованию своих детей.

Но Бобби никогда не хотел вырасти.

* * *

Пластичность моего мозга – как у десятилетнего ребенка. Зачем мне это терять? – говорил Бобби.

Мэгги приходилось признавать, что ей всегда было проще с Лидией и ее потомками. Несмотря на то что они все решили умереть, как Жуан, что могло казаться молчаливым укором сделанному ею когда-то выбору, она поняла, что лучше понимает их жизнь и хочет сыграть в ней свою роль.