Бунт

Дни менялись: жарило немилосердное солнце, разражались страшные бури, от грома дрожала земля, и молнии раз за разом огненными бичами стегали колыхающуюся пущу; то обрушивались проливные дожди, льющие с шумом ревущего моря; то прилетали с полей сухие летние вихри и, словно пьяные, свистя и резвясь, прокатывались по лесам. За ними тянулись дни, долгие, тихие, теплые и ароматные, а все живое пело бесконечный и непостижимый в своей страсти гимн счастья и любви.

Только Рекс не испытывал этой всеобщей радости жизни. Больше, чем раны, мучили его какие-то глубокие раздумья. Безошибочная интуиция подсказывала ему, что в пуще он не выживет, что он должен погибнуть. А гибнуть Рекс не хотел. Воля к жизни пробуждалась в нем со все большей силой. Дух глухого бунта раз за разом поднимал его на ноги. Пес, еще слабый и больной, в бессилии падал на подстилку, но не переставал кипеть жаждой мести. Все эти долгие дни и ночи через его разгоряченный мозг постоянно пролетали живые образы испытанных обид и страданий. Переживая их снова и снова, он снова и снова страдал так мучительно, что отчаянно выл, обвиняя в своих бедах как людей, так и животных. Тем более что он чуял и слышал хищников, постоянно крутящихся вокруг избушки. Пес ждал, что в любую минуту ему придется вступить в последний бой, но эта минута все не наступала. Он не понимал этой отсрочки, пока не объяснил ее старый филин.

– Больных не добивают! Таков закон! – проухал он из глубины избушки, в которой устроил себе гнездо.

А наутро, когда солнце прервало его охоту, филин, забившись в самый темный угол избушки, начал учить пса законам и нравам пущи. Он ухал монотонно, по сто раз одно и то же, совершенно невразумительно, но Рекс прекрасно его понимал.

Наслушавшись вдоволь, пес гордо посмотрел в желтые светящиеся глаза птицы.

– Я бы лучше пас овец у людей, чем был бы царем в вашем лесу.

– У нас нет царей, правят лишь мудрые вечные законы. Тебе они не нравятся, ибо что ты можешь знать о свободе? Люди приучили тебя к своей свободе голодом и палкой. Ты – сорвавшийся с цепи раб, который дерзко поносит то, чего не понимает.

– Но я знаю, что люди друг на друга не охотятся, не пожирают заживо других людей и не выслеживают их беспрестанно! Все они могут спать спокойно.

– Ибо всех там кормит милость человека, а сторожит его палка. Не едят они друг друга, но человек ест других. Что же являет собой некогда великий народ копыт, рогов и крыльев? Рабочий скот, который за жалкую подачку и крышу над головой продал свою свободу, свою силу и свою кровь. Вы живете, размножаетесь и умираете только на пользу человеку! Тебе не принадлежит ни твоя шкура, ни твои кости, ни даже твоя шерсть! Позор тем, кто полюбил такую неволю! Вы не способны даже на бунт! Умеете только жаловаться, покорно сносить удары и лизать ноги вашим угнетателям.

Рекс рванулся, будто до него дотронулись раскаленным железом, и рухнул без сил.

– У меня было гнездо на церковной крыше, и я знаю, что там происходит! Помню, как каждый день на восходе и на закате поднимался жалобный стон боли и отчаяния. А слышишь ли ты те песни, которыми наполнена наша пуща? Это поет свобода, это поет радостная, бесстрашная и неунывающая жизнь наша! Это поет счастье!

Рекс горько зарыдал, раздираемый воспоминаниями.

– Ты не знаешь, что это за счастье, когда я расправляю крылья, бросаюсь в воздух и даю им нести себя куда захочу, сам себе и своим силам хозяин, свободный!

– Пока сокол не задерет тебя, как жалкую трясогузку, – проворчал пес.

– Если одолеет меня – его право. Но давно опустели гнезда тех, кто посягал на меня. У каждого есть право нападать. За каждый удар, за каждую смерть расплачиваются смертью. Горе слабым! Горе тем, кого подводят клыки или когти! Борьба – это жизнь! Победа – это цель. Теплая кровь врага и его живая, трепещущая плоть – это божественная награда за бесстрашие. Слава и добыча победителям! Смерть побежденным! Это девиз свободных! – все громче ухал филин.

– Ты сам можешь разве что мышь поймать, а болтаешь тут о героических подвигах.

– По-твоему, борьба – это когда люди натравливают тебя на полудохлую корову! И то ты дрожишь перед ее копытами. Рыцарь, которого даже вороны клюют, когда пожелают…

– Тебя вши едят поедом, и твой героизм тут тебе не поможет! – огрызался Рекс, видя, как филин копается клювом под крыльями.

– Молчи, раб, и не забывай, что говоришь со свободным. Не забывай, скот, что ты – лишь вещь, принадлежащая человеку! Вспомни, что пуща приютила тебя! А я тебе советую: вернись под кнут, к полному корыту и теплой подстилке в свинарнике. Чтобы ценить свободу, нужно родиться свободным. Убирайся с глаз моих, ты, паршивая шкура!

Рекс бросился на филина и, не допрыгнув, рухнул со стоном на подстилку.

Филин выпорхнул из избушки и разразился смехом, раскаты которого еще долго слышались по всему лесу.