Бунт

Голоса волков растворились где-то вдали, и лишь иногда в небе раздавался крик орла или слышалось шумное покачивание невидимых верхушек деревьев.

Какой-то неприятный и незнакомый запах ударил им в нос.

– Стоять! Чей это след? – забеспокоился Рекс, крутя носом во все стороны.

Выгнулись спины, заклацали клыки. Многие хотели вернуться.

– Вперед! Если там враг – смерть ему! – смело решил Рекс.

Лавиной они двинулись дальше, не отрывая носов от земли и навострив уши.

Лес редел, скал было все больше, в чаще забрезжил свет, который становился все ярче. Наконец перед ними открылось пространство, напоминающее большую поляну, посреди которой, словно острые клыки, упирающиеся в небо, торчали мощные белые скалы и высились огромные буки, точно выкованные из зеленоватой бронзы. На камни с шумом обрушивался водный поток. Большие черные птицы сидели на скалах. Небо висело высоко, пригревало полуденное солнце.

Псы с наслаждением лакали воду и, вволю навалявшись в траве, прилегли отдохнуть.

– Передохнем и вернемся! – решил Рекс, не переставая подозрительно принюхиваться.

Все заснули, только одна овчарка, наткнувшись на какой-то след, взяла его и, бегая в разные стороны, не отрывая носа от земли, тревожно ворчала.

– Не волчий… не понимаю… остерегайтесь! Враг близко!

Вдруг глухой могучий рев сотряс воздух.

Псы вскочили все как один, готовые к драке или побегу.

Медведи переходили речку по торчащим из воды камням: впереди шел молодой медведь, прижимая к груди двух медвежат, а за ним – медведица.

Псы, узрев невиданных прежде чудовищ, беспомощно отступали, жалобно скуля. Они сбивались в кучу, клацая клыками и дрожа от ужаса, словно в лихорадке. Рекс когтями рыл землю, с трепетом рассматривая неизвестного врага.

Медведь, перейдя поток, отдал медвежат матери, которая принялась подталкивать их носом и, тревожно оглядываясь, поспешно загонять в какую-то поросшую кустами расщелину в скалах; медведь же, встав на задние лапы и страшно зарычав, медленно двинулся в сторону псов… Он был огромен, выше человеческого роста, рыжеватый с белым подгрудком, в его открытой пасти блестели ряды белых зубов.

Псы вдруг завертелись взбудораженным вихрем, их распирало желание бежать, страх лишал рассудка, а гнев и ярость исторгали из глоток бешеный вой.

Только Рекс не двинулся с места, встал впереди всех, дрожа от страшной жажды борьбы. Он готовился к прыжку, съеживался и выгибал спину, собирался с силами, все ниже опускал морду, впивался во врага разгоревшимися глазами и вдруг камнем кинулся на него. Удар был настолько неожиданным и сильным, что медведь упал навзничь, как колода. И мгновенно вскочил на ноги, но Рекс не бросился на него, а начал бегать вокруг, нападать и рвать как только мог, так что медведь с ревом вертелся по сторонам, не в состоянии дотянуться до пса.

Тогда – будто по знаку вожака – вся стая бросилась на лесного зверя. Сто клыков и когтей впились в его шкуру, безжалостно разрывая ее на куски. Завязалась беспощадная борьба. Периодически медведь вставал на задние лапы, и тогда очередной пес взлетал в воздух и с перебитым хребтом и помятыми ребрами глухо падал на землю, а остальные еще яростнее вгрызались в великана.

Даже раненые сражались до последних предсмертных судорог так неистово, что медведь был не в силах с ними справиться. Напрасно со страшной силой и ужасающим ревом он бросался на стаю и одним ударом лапы ломал хребты и убивал; напрасно грыз и душил, давил, наваливался всем телом и рвал когтями.

Псы не отступали. И медведь, будто дуб, клонимый бурей, шатался во все стороны, раздираемый клыками бешеной стаи. Защищаясь с отчаянным мужеством, он не думал о том, чтобы убежать, но вот уже почувствовал клыки в своих внутренностях, уже ему обдирали бока, вырывали ляжки и ломали ребра, раз за разом он падал на землю и, становясь на ноги из последних сил, весь в ранах и лоскутах, истекая кровью, с глазами, подернутыми смертной поволокой, боролся до конца.

В какой-то момент, когда он поднялся в последний раз, Рекс вцепился ему в горло, оба они упали на землю, а остальные обрушились на медведя. Они сплелись в запутанный клубок когтей, клыков, голов, ужасных ран и стонов, который катался по траве из стороны в сторону и, исходя кровью, бился о деревья, кусты и камни, оставляя за собой трупы и тяжело раненных.

Тем временем вороны, спускаясь со скал и деревьев, кружили все ниже.

Наконец раздался последний хриплый рев умирающего медведя.

Рекс вырвал его истекающее кровью сердце и начал жадно пожирать его, а товарищи, лакая неостывшую кровь, вволю насыщались еще трепещущим мясом.

Рекс торопил их с возвращением, тревожно оглядываясь на скалы.

Псы завыли песнь победы, так что леса в ответ разрыдались эхом, а затем помчались назад.

На поле боя остались лишь трупы умирающих и туча воронов, ворон и ястребов, набросившихся на обильную пищу.

Несмотря на утомленность битвой, псы неслись что есть духу, оставляя за собой ослабевших и раненых, пока на рассвете не достигли своего логова.

Вернулись немногие, храбрейшие пали в сражении или умирали в лесах.