Бунт

– Аисты! Аисты! – раздавалось со всех сторон. Табуны тронулись с места и стали поднимать свои тяжелые головы к этой черно-белой туче, опускающейся все ниже. Многотысячный рев приветствовал старых друзей. Ответом ему был радостный клекот, и шумный вихрь бесчисленных крыльев пронесся так низко, что стада уже могли разглядеть вытянутые острые клювы и красные поджатые к животам ноги. От хлопанья этих крыльев поднялся такой сильный ветер, что закачались деревья. Тут же в воздухе рассыпалось чириканье мелких птиц, целые тучи которых, следуя за аистиной стаей, спускались вниз со сладким щебетом. Они усеяли все кедры, кусты, возвышенности и целыми полчищами приземлялись меж стадами. Аисты, обогнув предгорья, свернули налево, к большой пойме, светящейся издали пеленой сонных вод. Там они сели, и долго еще не умолкали клекот, журавлиные приветственные крики и хлюпанье воды, а время от времени можно было видеть взметавшиеся на несколько мгновений ввысь полчища.

Прилет аистов всколыхнул стада, многие тут же помчались за ними. Необъяснимая радость разгоралась в сердцах и несла их как на крыльях. Какое-то счастье будто спустилось на табуны, как только они увидели пернатых. Рогатые не могли удержаться от радостного рева. Кони устраивали дикие танцы, не прекращая ржать и бить копытами. Псы едва не обезумели, лая на рассевшихся по ветвям ласточек и жаворонков. Воцарилась всеобщая радость. Будто праздник настал на пастбищах. Все забыли о еде и стали посматривать в низины, на воды, уже сверкающие в огнях восхода. «Аисты! Аисты!» – продолжало звучать на разные голоса. И что-то странное непреодолимо влекло к ним. А как же, они ведь прилетели из-под того неба! С далекой родины; с полей, из деревень, с соломенных крыш. Они принесли с собой какой-то другой, упоительный воздух. Этот сухой деревянный клекот звучал в них волшебным эхом прошлого. Слезная нежность разбередила душу. Разве они не паслись вместе на лугах? И разве аисты годами не клекотали над их крышами? Даже свиньи растрогались, вспоминая, как эти длинные твердые клювы таскали у них еду из корыта. Многие еще помнили их болезненные удары. И не раз на жнивье они выслушивали жалобы куропаток, что аисты воруют у них яйца и птенцов. Каждому пришло на память что-то свое, и каждого охватила внезапная мучительная тоска по прошлому. Вспомнился им запах дыма, запах двора и запах свежего корма. Все громче раздавался тоскливый рев, которому вторило щебетание ласточек, как прежде, увлеченно кружащихся над стадами…

И Рекс почувствовал себя необычайно взволнованным. Он прекрасно знал аистов. Те гнездились около усадьбы на старой лиственнице и не раз таскали картофель из его миски! Не раз ради забавы он гонялся за ними по лугам! Столько воспоминаний явилось вместе с ними!

– Там уже холодно, выпал снег! А им с нами по пути, – громко умилялся пес.

Лишь волчица отнеслась к их прилету с презрением и возмущением.

– Мусорщики, жабоеды! Подходящая компания для псов, чтобы вместе охотиться по помойкам, – насмехалась она. – Я еще понимаю журавлей – те живут по своим законам вдалеке от людей, но этот сброд, эти дворовые воры, вечно голодные и вечно высматривающие, что бы еще урвать, эти крикуны, изгадившие все деревья, ненасытные глотки! И никак от них не скроешься, все заметят и на весь свет растрезвонят. Скоро разберемся, какие они бойцы.

И она действительно разобралась, принеся среди бела дня пару пойманных аистов.

– Я схватила их на глазах у всех! Теперь будут грозиться мне месяцами.

Рекс весело прервал ее:

– Через несколько дней они вместе с журавлями отправляются в путь, а мы – сразу за ними.

Эти несколько дней прошли в странном состоянии возбуждения, ожидания и разговоров втихомолку. По ночам было слышно странное бормотание. И волчица подметила своим необыкновенным чутьем, не подав, однако, виду, что псы и даже часть овчарок, держась вместе, начали будто что-то замышлять. К тому же начались проливные дожди, а в перерывах между ними дикие вихри проходили по предгорьям. Настали темные, холодные и шумные ночи. Долины затянулись непроглядными туманами. Небо застили тяжелые бурые тучи, так что солнце напоминало зеленоватое тухлое яйцо. На море разгулялись бури, а волны стонали у берегов, взвиваясь пенными всплесками под облака. И негде было укрыться от этих обезумевших ветров и ливней, ибо терзаемые вихрем деревья ужасающе выли, заметая ветвями землю.

Как-то на закате журавли дали знать, что готовятся к отлету.

– Завтра отправляемся дальше. Я сообщу всем, – распорядился Рекс и, обглодав притащенную волчицей грудину, забрался в кусты и уснул.

Когда он проснулся, было уже совсем светло; дождя не было, а ветер разгонял послед-ние тучи.

– Идем! Вперед! Вперед! – завыл пес изо всех сил и повел вокруг мутным взглядом – предгорья опустели, лишь вспенившиеся воды с шумом разливались по травам.

– Куда же они подевались? – вырвался у него глухой вопль.